[Фанфик] Море

[no--mercy]

Название: Море
Автор:  yoaura
Пейринг/Персонажи: Хосок/Чангюн
Рейтинг: PG
Жанр: юмор, романс, AU
Количество слов: 966
Саммари/Описание: У моря своя романтика
Примечание: ключ: задница, спичка, судовой журнал; действие: ползти на четвереньках

Над головой было звездное небо, бесконечное, подмигивающее огоньками и такое чудесное.

— А может, все не так плохо? — раздался рядом с ухом хрипловатый голос, и Хосоку сразу же захотелось кое-кому врезать.

Он сел, нахмурился и многозначительно посмотрел на лежащего навзничь Чангюна. Хотя, вряд ли Чангюн его видел — тьма сгущалась, и кроме тех звезд над головой и луны на них двоих больше ничего не светило.

Еще и ветер явно усиливался, раскачивая лодку. Хосок только-только перестал блевать, не хотелось переводить малочисленные консервы.

Он много чего желал бы сказать: маты на родном языке, на английском — чтобы Чангюну было понятнее. Можно спеть пару трагических песен, сыграть пьесу, рассказать черный анекдот. Тогда до Чангюна должно дойти, что на самом деле все пиздец как плохо

Они вдвоем в лодке в прямом смысле этого слова, то ли посреди моря, то ли океана. Запасы еды почти нулевые, пресной воды тоже мало. Связь по какой-то долбанной причине не работает, а мобильники они утопили.

Зато у них был ром — как у настоящих пиратов. Разве что только он мог разогнать негативные настроения, заполонившие палубу этой посудины.

— Хороший ведь катер, — продолжил Чангюн, не дождавшись ответа от Хосока. Тот только фыркнул и закутался в шерстяной плед, а после отвернулся от причины всех его бед.

И ни за что на свете он не хотел признавать, что виноват сам.

Вообще-то, они всего лишь отправились выпить в бар вчера вечером. Пятница, последний рабочий день, так хотелось расслабиться, что Хосок с удовольствием принял предложение выпить пива, потом виски, потом текилы…

А наутро он очнулся на покачивающейся на волнах лодке — точнее, да, катере, — и совершенно охренел от жизни. Чангюн почему-то ко времени его пробуждения уже разведал обстановку, хотя они так и не поняли, где находятся и каким образом оказались в море.

Вести катер в какую-либо сторону было слишком рискованно — есть вероятность отдалиться от берега. Тогда они точно попадут в шторм, наткнутся на кракена или Нептуна, короче, умрут, как славные морские котики. Поэтому весь день они просто плыли по волнам, надеясь, что мимо пройдет хоть какое-то иное судно и подберет их.

Но вокруг была тишина да гладь.

Чангюн в каюте нашел спички, соорудил подобие костра на палубе — никакого соблюдения техники безопасности — и подогрел две банки консервированного мяса с рисом. Но это было днем, и все съеденное Хосок благополучно отправил за борт катера — спасибо морской болезни. А над головой уже распростерлась ночь, и кушать хотелось снова.

— Давай лучше что-нибудь поесть сделаем, — предложил Хосок, поднялся и пошел в каюту. Вернулся оттуда с новыми банками и бутылкой воды.

Чангюн даже не пошевелился.

— Вставай, ты теперь кок, а я капитан, — Хосок ткнул носком бок Чангюна, и тот завозился, недовольно бормоча. — Ты же знаешь, если будет наоборот, мы умрем быстрее.

Чангюн поднялся, отобрал у Хосока теплый плед и завернулся в него.

— Пойду, спички найду и еще бумаги, — сказал он, удаляясь в каюту.

Хосок приготовился пировать и сел в ожидании. Но ветер снова усилился, и стало прилично холодать — хотя в открытом море и так было довольно зябко.

Чангюна не было пять минут. Потом еще две. Хосок повздыхал, окончательно забеспокоился и пошел следом.

— Ты что там делаешь? — поинтересовался он, открывая дверь. В маленьком пространстве было еще темнее, чем снаружи, но свет от луны пролился сквозь проход, очерчивая округлые формы чангюновой задницы, ерзающей в воздухе. Тот стоял на коленях, голова была скрыта в темном углу.

— Потерял спички, — ответил Чангюн, — возможно последние.

— Ну твою мать, — простонал Хосок, никак не собираясь с силами, чтобы отвести взгляд от манящей пятой точки.

Чангюн встал, подошел к Хосоку и, пронзительно заглянув в глаза, вручил ему бутылку рома.

— Маму мою не трогай, — холодно проговорил он.

Стало даже стыдно. Чангюн обогнул Хосока, толкнув в плечо, и вышел на палубу. Тоска и тревога
заполонили все хосоково естество — теперь единственное разумное существо, человек, друг, оказавшийся рядом в беде, обижался на него.

Вытащив пробку из бутылки, он залпом сделал три глотка, поморщился и закрыл дверь в каюту.

— Я не специально, прости, — Хосок постарался сделать как можно более искренний тон, — просто на нервах. Мы же в какой-то заднице оказались.

Он опустился рядом с Чангюном и положил голову ему на плечо, отдавая ром в его маленькие ладошки.

— Хен, я тебя подбодрить пытаюсь всеми силами, а ты все равно ноешь.

— Я постараюсь не ныть, честно, — Хосок поднял взгляд на него, выпрямляясь, а после уткнулся носом в шею и забрал край пледа. — Давай просто накатим.

Глотая холодный мясной рис и запивая его горьким ромом, Чангюн и Хосок смотрели на звезды, грелись, обняв друг друга, и вспоминали все передряги, в которые попадали за годы знакомства — такого, как сейчас, у них еще не было.

Чангюн хохотал, запрокинув голову, а Хосок наблюдал, как его кадык ходит под кожей, и тупо улыбался. Ром оказался уж очень крепким, и трезвость улетела на раз-два-три звезды.

У Чангюна так блестели глаза, и все вокруг стало казаться таким потрясающе красивым.

— По-моему, это очень романтично, — сказал Хосок мечтательно, откидываясь на холодную палубу. Веки были тяжелыми и закрылись сами собой. Чангюн прилег рядом, а потом и вовсе оказался на хосоковом плече.

— Не хватает только свеч, — подтвердил он, — но я потерял спички, не могу зажечь.

— Ты уже зажег мое сердце, — промямлил Хосок первое, что пришло ему в голову, заставив Чангюна снова заржать.

— Это ужасный подкат, хен.

— Я знаю, — довольно улыбнулся Хосок, а потом почувствовал теплое прикосновение к своим губам. Распахнув глаза, он увидел, что чангюновы ресницы прямо перед ним, но поцелуй был так хорош, что пришлось снова их закрыть — так чувствовалось лучше.

Завтра утром они проснутся на той же палубе в объятиях друг друга, под тонким пледом, замерзшие до дрожи. Через пару часов после рассвета их поймают японские моряки, но никто так и не узнает, как Чангюн с Хосоком оказались в Японском море на чужом катере — судовой журнал абсолютно пуст.

А пока Хосоку было совершенно наплевать на то, где они и почему — у Чангюна мягкие, податливые губы и охрененная крепкая задница.

Зачем он целует лучшего друга, а тот пылко ему отвечает — совсем неважно. Ведь у моря своя, особенная романтика.