[Фанфик] Really Really

[no--mercy]

Название: Really Really
Автор:  Мугивара
Пейринг/Персонажи: Хёнвон/Ганхи, вскользь Хёнвон/Чангюн
Рейтинг: R
Жанр: AU, романс, флафф
Количество слов: ~2500
Саммари/Описание: Чангюн заходит в гости с тем, что легко обеспечит им срок, но это же весело.
Предупреждение: упоминание употребления наркотиков. Автор этого не поощряет, но что поделать.
От автора: текст является частью цикла из одной ау!вселенной, т.е. если у меня всё будет хорошо, я обеспечу вас это фигней в больших количествах. Написано по заявкам и просьбам  .паркер в личку, после чего причесано и выведено в свет. Цикл будет пополняться. Автор умеет в пунктуацию, но тут так надо было. Stay tuned.

pt.1 "твой"

Чангюн звонит поздним вечером и сообщает, что хочет показать что-то очень интересное. В его голосе столько интриги, что Хёнвон даже не раздумывает - соглашается сразу и идёт рассказывать об этом залипающему в очередную игру на приставке Ганхи.
“Вам понравится. Зуб даю.”
Зная Чангюна и его тягу ко всякой странной фигне, Хёнвон почти на сто процентов уверен, что о своём решении он не пожалеет, правда Ганхи начинает ныть, но это дело поправимое.
“Мы же хотели спокойно провести время вдвоём.”
Обиженно сопит он, выходя из игры и откладывая геймпад в сторону. Хёнвон пожимает плечами и садится рядом, ничего не говорит, только переписывается с крайне возбуждённым Чангюном, который задаёт слишком странные и подозрительные вопросы.
“Я надеюсь, ты ненадолго”
Недовольно бурчит Ганхи, открывая входную дверь и забирая у Чангюна ветровку. Тот только самодовольно улыбается и глазами сверкает так, словно главное сокровище мира нашёл.
“Вообще-то я планировал остаться ночевать на вашем диване, но это как пойдёт.”
“Как пойдёт что?”
“Увидишь.”
Чангюн усаживается на диван и выкладывает на кофейный столик какой-то свёрток. Долго смотрит на него и наконец со вздохом разворачивает. Поднимает глаза, смотрит по очереди на Ганхи, совершенно не понимающего, что тут происходит, и Хёнвона, до которого всё доходит куда быстрее.
“Отлично.” Хёнвон сжимает переносицу пальцами “Ты у Хосока что ли это спёр?”
“Откуда же ещё.”
Чангюн чуть ли не светится от счастья, прямо как пёс, притащивший самую большую палку на площадке радуется своему достижению, так же и он сейчас едва ли не вопит от того, какой он молодец.
“Ты в курсе, что если это обнаружится, нас вообще-то посадить могут?”
Чангюн радостно трясёт башкой и нетерпеливо ёрзает. Его слегка потряхивает от нетерпения, а желание уже попробовать принесённое чуть ли не на лбу неоновыми буквами высвечивается.
“Нет.” Ганхи наконец приходит в себя и с ужасом смотрит на небольшую горку чего-то, очень напоминающего сигаретный табак “Нет, я пас, без меня.”
“Боишься?”
Когда Хёнвон так улыбается, внутри у Ганхи что-то рушится с диким грохотом. Потому что эта улыбка всегда сулит маленький ад в масштабах их квартиры. Эта улыбка Хёнвона значит только то, что прямо сейчас он уже продумывает какой-то сверх хитрый план, чтобы в очередной раз заставить Ганхи поступить так, как это ему, Хёнвону, хочется.
“Нет, просто не люблю эту дрянь.”
“Ты никогда не пробовал, чтобы так говорить.”
Пока они переругиваются, Чангюн вытаскивает из карманов сигаретную бумагу и деловито забивает косяк. Как будто каждый день только этим и занимается - краем глаза Ганхи успевает заметить, как двигаются его руки, сворачивая тонкую бумагу, и думает, что поздняк метаться. Когда Ганхи окончательно сдаётся, а Хёнвон празднует свою очередную победу, Чангюн выкладывает в ряд на столе три тонких палочки, набитых дурью.
“Кто первый?”
Хёнвон закатывает глаза и выхватывает у Чангюна и зажигалку. Щёлкает кремнем, прикуривает, делает небольшую затяжку, пробуя на вкус и крепость, а потом затягивается уже сильнее.
“Я думал это как-то по-другому делается.”
“По-другому, если забивать в другое.” Со знанием дела отвечает Хёнвон, выдыхая остатки сладковатого дыма “А тут всё просто.”
Чангюн с лёгкой нерешительностью берёт свой косяк, тоже прикуривает и делает несколько мелких затяжек, смелеет, затягивается сильнее и откидывается на мягкие диванные подушки.
“Охренеть как в голову даёт.”
“Погоди немного - ещё сильнее даст.” Хёнвон сидит в позе короля мира и затягивается в очередной раз “Но смотри не переборщи. Хосок точно тебе голову не оторвёт?”
“Ага, так он меня и тронет.”
Ганхи слушает их перебранку, глядя на свою часть развлечений всё ещё мирно белеющую на столе, и чувствует, как в груди зарождается какое-то странное ощущение. Словно что-то нехорошее должно произойти. Никак не связанное с тем, что они тут вообще-то закон нарушают, а в принципе.
Хёнвона с Чангюном, кажется, начинает потихоньку накрывать - их движения становятся более расслабленными, Чангюн говорит всё меньше и тише, а рука Хёнвона почему-то оказывается на его бедре. Ганхи тупо моргает и понимает, что либо сейчас, либо никогда.
И зачем он это делает?
Дым неприятно дерёт горло - ничего общего с сигаретами, но зато послевкусие куда приятнее. Лёгкие немного тянет и дышать как-то тяжело, но Ганхи уверенно затягивается ещё и ещё, чтобы не отставать как минимум от Хёнвона, который что-то упорно втолковывает к Чангюну, наклонившись к самому его уху.
И продолжая поглаживать его бедро.
Голову начинает заволакивать лёгким туманом. Сначала едва заметным, словно ранним летним утром, потом туман становится гуще и вот уже вместо ясных цепочек мыслей сплошная желейная река.
Ганхи моргает. Моргает ещё раз. Смотрит на улыбающегося Чангюна. Смотрит на Хёнвона, находящегося в слишком опасной близости от его шеи. И решает, что лучше сейчас немного проветриться.
Добраться до кухни получается не сразу, и по дороге Ганхи собирает все углы и ножки мебели, чувствуя как в лёгких прорастает колючий кустарник. Очень хочется прокашляться. И лечь. И еще говорить. Желательно с кем-нибудь, кто не будет нести ахинею, как Хёнвон. И пить.
Пить хочется больше всего.
Ганхи шагает до фильтра словно через очень плотное тесто, постоянно проверяя нормально ли он делает шаги или сейчас навернётся, зацепив собой угол стола. В какой-то момент ему кажется, что из гостиной доносится вскрик или стон или что-то очень на них похожее, но не исключено, что он просто накурился и слышит теперь всякую ахинею.
Первый стакан Ганхи благополучно роняет в раковину, не наполнив даже до половины. Руки дрожат, а перед глазами всё плывёт, словно он сейчас в большом море, полном сладкой ваты, и качается на волнах.
Второй стакан даётся с куда большим успехом, и Ганхи выпивает его залпом, чувствуя, как становится чуть легче. Он наливает ещё воды, думая, что Хёнвон, наверное, чувствует сейчас такую же жажду, и медленно идёт в сторону гостиной, стараясь не выписывать синусоиду.
За время его отсутствия в гостиной происходит много всего интересного. Например, Хёнвон и Чангюн докуривают и перестают разговаривать, найдя куда более интересное занятие. Ганхи бы даже описал это как “сидят спокойно”, но сложно сказать “спокойно”, потому что прямо сейчас Чангюн стонет Хёнвону в рот, а Хёнвон гладит его бока под рубашкой.
Его что, не было тут целую вечность? Что вообще случилось.
Ганхи смотрит, как жадно и резко Хёнвон целует Чангюна, как прижимает к себе, облизывает его губы и прикусывает нижнюю, стоит Чангюну чуть отстраниться.
В голове всё путается.
Это такой эффект? Галлюцинация?
Чангюн издаёт очередной громкий стон, прорывающийся сквозь вату вокруг, и Ганхи наконец отмирает.
Он в пару шагов оказывается у лижущихся Чангюна с Хёнвоном и переворачивает над ними стакан. Даже чувствует, что мебель снова принимает очертания, а дышать получается на пару секунд чуть легче. Вся вода почему то оказывается на Хёнвоне, который меланхолично отрывается от фыркающего и вопящего Чангюна с таким видом, как будто его прервали во время изысканной трапезы в пафосном ресторане.
Хёнвон идёт за полотенцем, вытирает Чангюна, который не понимает, что происходит. Медленно так, видно, что руки его не слушаются. Подрагивают, и Ганхи готов зубами скрипеть каждый раз, когда Хёнвон и Чангюн пересекаются взглядами.
Он делает глубокий вдох и уходит продышаться на кухню, надеясь, что так быстрее отпустит, но в итоге чувствует, что накрывает только сильнее.
Ганхи стоит, покачиваясь, вцепившись в столешницу и закрыв глаза очень долго, пока не слышит хлопок входной двери и нарочито громкие шаги в сторону кухни.
"Блядский цирк"
Шипит Хёнвон, рывком разворачивая Ганхи лицом к себе.
"Что за блядский цирк ты тут устроил?"
Ганхи смотрит на него, пытаясь сфокусировать взгляд, и чувствует, как начинает плыть по каким то волнам тишины и прохлады из открытого окна вместе с покачивающейся кухней.
Хёнвон смотрит на него злобно, сжав губы и тяжело выдыхая. И молчит.
Наверное хорошо, потому что язык у Ганхи сейчас напоминает морского слизняка, который смешно щекочет щеки изнутри.
"Эй" взгляд Хёнвона становится мягче "тебе нормально?"
Ганхи глупо смеётся и хватается за ещё влажные плечи Хёнвона. Тупо улыбается и ерошит его мокрые волосы на ощупь так похожие на попавшего под дождь котенка.
"Ты милый. Ты такой милый. Очень милый."
Вырывается у Ганхи и он, продолжая глупо хихикать, утыкается лбом в плечо Хёнвона
Ганхи продолжает повторять, какой Хёнвон прекрасный, великолепный, чудесный, милый, нежный, хороший и спотыкается на двадцатом по счёту эпитете, когда Хёнвон рывком за волосы на затылке поднимает его голову.
"Я всё ещё мокрый. и здесь холодно."
“Ага."
"Это из-за тебя."
"Ага."
Хёнвон выдыхает сквозь сжатые зубы и, схватив Ганхи за руку, волочет его до дивана в гостиной. Швыряет его на подушки как какой-то мешок и долго смотрит, как Ганхи пытается совладать с непослушным расслабленным телом.
"Почему ты у меня такой хороший?"
Спрашивает Ганхи, пытаясь ухватиться за рубашку Хёнвона, но тот, как на зло, делает шаг назад и оказывается в зоне недосягаемости.
"Почему ты меня терпишь? Почему прощаешь всё?"
Вопросы рождаются сами по себе, из ниоткуда и накапливаются как катящийся с горы снежный ком, который к подножью превратится в огромный кусок льда и снесёт всё к чертям собачьим.
"Захлопнись."
Глухо отвечает Хёнвон. Он убирает с лица влажные волосы, открывая лоб, и усаживается на пол рядом с залипающим на диване Ганхи.
"Ещё раз так сделаешь - вырву руки и выкину их на помойку."
С улыбкой говорит он, глядя в глаза Ганхи и поглаживая его колени. Про что он? Про траву? Про воду? Про то, что Ганхи прервал его и Чангюна? Про вот эти слова?
"Ты бесишь. Ты бесишь так, что я хочу выкинуть тебя из окна, а потом ещё слегка попрыгать на трупе."
Продолжает Хёнвон, а его ладони уже слегка сжимают бёдра Ганхи. Он продолжает говорить, что-то ужасно злое и неприятное, но улыбается так тепло и нежно, что Ганхи зарыдать готов. Он вообще почему то ещё на кухне хотел расплакаться, но сдержал себя. И смеяться тоже хотелось. А еще пойти и сигануть из окна. И покачаться на качелях на площадке у дома. И тех банановых печенек.
"Кто тебе вообще разрешил прерывать меня на самом интересном?"
Спрашивает Хёнвон, запуская руки под его футболку. Холодные нежные руки с тонкими мягкими пальцами касаются живота Ганхи, и в затуманенном сладковатым дымом разуме возникают очень грязные мысли.
Очень хочется засмеяться во весь голос, когда Хёнвон поднимается и усаживается на колени Ганхи, обнимая его за плечи. Наклоняется, касаясь губами самого уха, и шепчет в каком гробу видел Ганхи с его выкрутасами и как бы он был рад, если бы Ганхи прямо сейчас просто свалил в какой-нибудь закат навсегда.
"Бесишь меня каждый день. шею бы свернул, да жалость мне не позволяет."
Его слова пробиваются словно сквозь подушку или вату, Ганхи почти их не слышит, понимает только интонации. Болезненные. Очень обидные. Словно мелкими иглами в сердце впиваются.
И от этого становится так обидно.
Он-то, будучи в не самом трезвом уме всё равно бы себе такого не позволил. Не прикоснулся бы ни к кому, а Хёнвон полез сразу же к чужому, хотя всё знает. Зачем он так?
Ганхи чувствует, как чужие пальцы сжимаются на шее. Совсем не больно, но достаточно, чтобы дышать стало тяжелее. Хёнвон шепчет какой Чангюн классный и как потрясающе целуется, даже будучи просто невменяемым. И какой Ганхи мудак, что не дал ему поиграть ещё.
К глазам подкатывает солёное море, льётся из-под полуприкрытых век и Ганхи всхлипывает, пытаясь оттолкнуть Хёнвона.
Хватит с него. Если так сильно хочет к кому-то ещё - пусть идёт. Уже достаточно было сказано. Уже всё понятно стало.
"Ты чего ревешь?"
Спрашивает Хёнвон. так буднично, словно кофе заказывает. Айс-американо без сахара и молока, Ганхи помнит.
"Ты меня не любишь да?" Тихо спрашивает он, уже даже не стараясь скрыть слёзы. Просто чувствует, как они катятся по щекам сплошным потоком. Дышать становится совершенно невозможно, и словно понимая это Хёнвон разжимает пальцы.
"Что?"
"Не любишь да."
Уже утвердительно сообщает Ганхи и пытается отодвинуться подальше, сбросить с себя Хёнвона, но он, как назло, только сильнее прижимается и крепче держит за плечи.
"Кто тебе это сказал?"
"Ты сам, только что"
Ганхи поднимает свободную руку к лицу и пытается вытереть слёзы рукавом толстовки, но их становится только больше и тонкая ткань быстро намокает.
Сказал же, действительно сказал, Ганхи всё сам слышал. Пусть катится к своему Чангюну, курит с ним травку и целуется сколько влезет. Ему плевать.
"Господи, какой же ты кретин иногда."
Снова шепчет в самое ухо Хёнвон и обнимает крепко-крепко. Утыкается носом в шею, тихо дышит и говорит что-то ещё, но Ганхи уже не слышит.
Плачет только.
Ему не нужны все эти оправдания и пустые обещания. Хватит с него. Всё он уже понял. Только вот в голове сплошное марево, сквозь которое ничего не видно.
Уйти бы, да куда он уйдёт.
Ганхи обнимает Хёнвона, гладит его по спине и плачет так, будто они и правда расстаются.
"Прекрати реветь или будешь спать на диване."
Недовольно сообщает Хёнвон, стирая с его щеки слёзы. "Терпеть не могу, когда ревут."
"Даже когда я?"
Хёнвон вздыхает.
"Особенно, когда ты."
"То есть..."
"То есть я не люблю, когда тебе грустно. перестань, ладно?"
Он снова тянется ладонями к лицу Ганхи, проводит большим пальцем по его губам, вытирает слёзы и так доверчиво-преданно заглядывает в глаза, что Ганхи готов простить ему всё. И Чангюна, и вот эти слова, и вообще всё, что угодно.
Ганхи начинает задыхаться, когда Хёнвон целует его первый раз. Обычно он испытывает что то очень теплое и нежное, когда это происходит, но сейчас плавающий в наркотическом мареве организм выдает какие то совсем уж странные ощущения. В голове что то тихо взрывается, как петарды за два квартала от дома, внизу живота тянет приятной слабостью, а в грудь как будто накачали слишком много воздуха. Ганхи обнимает жмущегося к нему Хёнвона и по тому, как его слегка потряхивает понимает - в нём сейчас то же самое.
"Ты больше не будешь целоваться с Чангюном?"
немного наигранно-наивно спрашивает Ганхи и касается лица удивленного Хёнвона самыми кончиками пальцев.
"Не буду. Дурак он. И ты дурак."
"Ты правда милый."
"А ты нет."
Ганхи смотрит в расширенные зрачки Хёнвона и пытается понять, серьёзно он или нет. Вроде же всё только начало хорошо складываться, что такое опять.
"Ты не милый, потому что тебе это не идёт." Продолжает Хёнвон, мягко целуя его под ухом "Ты лучше. гораздо лучше"
Хёнвон тёплый и податливый. Урчит что-то в ухо, гладит ладонями по животу и жмётся ближе, словно это последний их день вместе.
От него такой нежности обычно не дождёшься. Максимум - обнимет перед уходом на работу, но тут его прямо тащит и плющит. Впрочем, сам Ганхи тоже в том состоянии, когда хочется только растекаться бессмысленной желейной массой или лежать котиком и чтобы гладили. Котиком лучше. Ну и его действительно гладят.
"Иногда я думаю, что я тебя не заслужил."
Хёнвон целует его в щёку и замирает в этом положении, продолжая касаться кожи губами.
"Ты меня терпишь, любишь меня, принимаешь всё. А я просто красивый."
"Очень красивый"
Поправляет его Ганхи. Нет вообще таких слов, чтобы описать, насколько Хёнвон красивый, особенно сейчас.
"Просто мне кажется, что я больше никогда не смогу встретить такого же, как ты, если что-то случится."
Ганхи чувствует каждое прикосновение его губ, но боится открывать глаза. Ему кажется, что его несёт по волнам неестественного сна, готового обрушиться в любую минуту. И что у него просто галлюцинации по накурке.
"Я тебя так люблю."
Хёнвон опускает голову на его плечо и обнимает так сильно, что выдавливает из Ганхи последние остатки воздуха.
"Очень люблю. каждый раз боюсь, что сделаю что-то не так и ты уйдешь. И делаю всё не так, чтобы проверить, останешься ты или нет. А ты остаешься. Люблю"
Хёнвона начинает нести, он говорит всё быстрее и сбивчивее, будто боится, что сейчас его отпустит и он больше никогда этого не скажет, а Ганхи слушаеет и задыхается.
На солнечное сплетение давит невидимая рука. Не отпускает. Ждёт чего-то.
"Я не уйду."
"Почему? Я же такой мудак."
"Потому что ты мой мудак?"
Полувопросительно отвечает Ганхи и давление на груди пропадает. В голове медленно начинает проясняться, тело уже не такой ватное. Сколько вообще они так уже сидят? Когда ушёл Чангюн? Сколько времени прошло с того момента, как закончился косяк?
"Твой." довольно тянет Хёнвон "Твоооой."