человек-например
Название: My Boy And The Sea
Автор: EffieH
Оформитель: .паркер
Бета: AlisonMeow
Пейринг: Хосок/Чангюн, Хёнвон/Минхёк
Рейтинг: NС-17
Жанр: AU, romance, юмор, юст.
Размер: Примерно 32,7к.
Описание:У Чангюна с Хосоком впереди целых две недели романтического отдыха с огромным бассейном, песчаным
пляжем и коктейлями с маленьким зонтиком. Совершенно бесплатно, в рамках научного эксперимента. Все, что нужно
делать — есть, пить и время от времени выполнять простенькие задания от учёных, будь то совместная пробежка по утрам
или романтический вечерний ужин с продолжением. Одно но, Чангюн и Хосок, вроде как, до поездки едва знали друг
друга.
Примечание: Идею стащила из тамблера на раздаче бесплатных идей в рубрике «субботнее ау»
Примечание-2:Видео в конце с почти правдивыми субтитрами : )
Примечание-3: Работа с феста Strong Heart-2017 выкладывается по любезной просьбе администрации сообщества ♥
Стоя возле криво сверстанного черно-белого объявления, Хосок напряжённо пытается придумать причину, по которой он проучился целых три года в университете, выбрасывая несусветные деньги за каждый курс. Мать всегда учила его, что ничего в жизни не даётся так просто, за место под солнцем необходимо бороться и копейку на проживание приличный человек обязан получать только благодаря тяжёлому труду.
Он благодарен матери, что она всё же считает, что тяжкий труд всей его жизни Хосок должен делать в офисе, поэтому и оплачивает его обучение на очень престижной специальности. И сейчас бы ему задуматься о месте потеплее – для стажировки, а потом и дальнейшей службы, но его глаз привлекает эта жалкая чёрно-белая бумажка, повешенная на доску объявлений в библиотеке. В ней нет ничего особенного: объявление не выделяется среди сотни других с предложениями квартир, репетиторств, распродаж бытовой техники от выпускников.
Но оно притягивает его внимание, совершенно точно. Почему? Да потому, что ему становится завидно, что вот есть такая возможность бесплатно поехать на курорт в Таиланде, две недели развлекаться, не думая ни о том, где бы раздобыть денег на съём жалкой комнатушки на окраине города, ни о том, чего бы поесть на ужин, чтобы не свалиться в банкротство. А ещё, судя по всему, ему за это заплатят! Казалось бы, идеальная работа мечты, да вот есть одно но, которое портит всю малину и сладость от возможных программных бонусов.
– Эх, жалко, что я не встречаюсь с парнем от шести месяцев и дольше, – слышит он в полуметре от себя приятным щекочущим баритоном. Обернувшись, Хосок замечает незнакомого парня, внимательно изучающего это же самое приглянувшееся ему объявление.
– Жалко, что набор на конкурс заканчивается сегодня, а не через полгода, – хмыкает Хосок, аккуратно откалывая бумагу от доски – а вот чтобы никто больше не прочитал и не откликнулся.
– А так ты бы попробовался? – уточняет у него незнакомец, приподняв при этом одну бровь. Хосок пожимает плечами и складывает объявление в карман.
– А что мне терять? У меня нет денег, нет стабильной квартиры, нет работы. Нужно ещё найти, чем оплатить последний курс. Ради этого можно и завести себе парня. Так хоть какие-то ни...
Хосок ловит на себе выразительный взгляд незнакомого парня и тут его точно так же осеняет идеей.
– Сколько у нас есть времени?
– Обычно рабочий день у исследователей заканчивается в пять, вряд ли эти будут сидеть дольше, – хмыкают в ответ, всё так же неотрывно глядя в глаза Хосоку. – Около четырёх часов. Вполне хватит, чтобы создать достойную легенду и даже убедительно сыграть влюблённых.
Идея очень заманчивая. Приятно провести время в отеле, нежась на пляже под ласковым январским солнышком, вместо лихорадочных поисков денег на квартиру и учёбу. Прямо слишком заманчивая.
– Я люблю обниматься, когда сплю, а ещё обожаю рамён, качалку и бомбочки для ванн, – протягивает он руку незнакомцу, – Шин Хосок.
– Я очень чутко сплю, ненавижу храп и таскать тяжести, – пожимает руку собеседник, а потом, наконец, представляется, – Им Чангюн.
– С вами приятно иметь дело, Им Чангюн, – улыбается Хосок, рукой указывая на свободный диванчик в холле библиотеки. – Не хотите ли обсудить все детали наших полугодичных отношений?
– С удовольствием, – подхватывает Чангюн, важно кивая, и следует за Хосоком к дивану, осторожно усаживаясь на одну из половинок.
– Я так понял, мы будем вместе жить две недели в комфортабельном отеле, оплаченном институтом, – говорит Хосок, снова разворачивая объявление. Он водит пальцем по чёрным строчкам, стараясь найти моменты, которые необходимо обсудить. – И откуда у них столько денег на такие исследования?
– Так совместное исследование с американцами же, – хмыкает Чангюн, заглядывая в листок. – Их государство очень толерантно к секс-меньшинствам, вот и исследуют их вдоль и поперёк. Только почему нас?
– Как по мне, геи – они и в Корее геи, – пожимает плечами Хосок, а потом поворачивается к Чангюну, глядя прямо в его лицо. – Итак, начнём. Как мы с тобой познакомились?
– Ты выглядишь как человек, который любит тусоваться, – немного подумав, отвечает Чангюн. – Допустим, у тебя была вечеринка по случаю... Например, дня рождения. Вот когда он у тебя?
– Первого марта, – подсказывает Хосок, кивая. Идея плоская, но хорошая. – Я бы не сказал, что тусовки – это вся моя жизнь. Но на прошлый день рождения пьянка действительно была, продолжай.
– Вот, – кивает Чангюн, а потом вслух считает, загибая пальцы. – Это прошло уже девять месяцев, получается...
– Десять, – поправляет его Хосок, но Чангюн только отмахивается.
– Ладно, десять. Девять месяцев мы вместе, шесть – вдвоём снимаем квартиру. Пока что всё сходится. Так вот... У тебя была вечеринка, и один из твоих друзей пригласил туда меня.
Хосок кивает, пытаясь представить, кто из его друзей мог притащить его на праздник.
– Ю Кихён. Ты на задрота смахиваешь, а он таких любит.
Лицо Чангюна светлеет, он удивлённо улыбается.
– Ю Кихён? Это который на втором курсе менеджмента? Он мой сосед по комнате.
– Я знал, – довольно усмехается Хосок, немного задирая нос. – Хорошо. Кихён тебя притащил, ты сидел в углу, пил, пил, а потом я подумал, что ты какой-то слишком грустный.
Чангюн кивает. Его щёки еле заметно заливаются краской, отчего Хосок мгновенно приходит к выводу, что так оно и было бы, встреться они на вечеринке.
– А потом между нами проскочат искра, буря, безумие? – спрашивает Чангюн под утвердительный кивок. – Ладно, с этим разобрались. Что ещё мне нужно о тебе знать?
– Мне двадцать три года. Год я пропустил, потому что зарабатывал деньги на учёбу. У меня есть мать и старший брат. Я не люблю рано просыпаться. Мне нужно много кофе с утра, днём и немножко после обеда. В качалку я хожу по вторникам, четвергам и субботам. Снимаю малюсенькую комнатушку у бабули на окраине. Ну, ты тоже, вестимо.
– Я тоже, – кивает Чангюн. – Мне двадцать. Окончил первый курс, подал на стипендию на новый учебный год, может, даже повезёт её получить. Живу в общежитии с Кихёном. Ну и с тобой, понятное дело. Сплю чутко, по качалкам не шатаюсь.
– А чем ты тогда занимаешься на досуге?
– Книги читаю, – моргает Чангюн. – А что, нельзя?
Хосок хмыкает, а потом поднимает руки в защитном жесте, демонстрируя ладони.
– Можно, почему нет? Мне же интересно, чем занимается мой сладенький, пока меня нет дома.
– Давай обойдёмся без слащавых прозвищ? – слабо кривится Чангюн, что достаточно смешит Хосока. Значит, такой весь из себя мужик, который не способен на миленькие поступки. А это может быть интересно.
– Хорошо, мой сладенький, – соглашается Хосок, с улыбкой наблюдая, как удручённо Чангюн закатывает глаза. Оказывается, его очень весело дразнить, так что поездка может стать в разы, в разы привлекательнее. Он бросает взгляд на часы, а потом поднимается со стула, сладко при этом потянувшись.
– Если что, отвечай так, как бы ты сам ответил, сладенький, – говорит он сморщившемуся Чангюну и забрасывает рюкзак на плечи. – Мы вроде как ничего не теряем, так что лучше настраиваться только на забавное приключение, не больше.
Чангюн согласно кивает, застёгивая на себе пальто кремового цвета. Потом он забрасывает рюкзак на одно плечо и без лишних слов идёт в сторону исследовательских корпусов. Хосоку весело: реакции Чангюна на его шуточки можно будет фотографировать или даже записывать на видео. А ещё перед ним открывается просто бездна новых возможностей самореализации. Ох, бедный, бедный мальчик, что согласился притворяться его бойфрендом, даже толком ничего о нём не зная...
На их счастье, нужная им женщина сидела на своём месте и даже очень обрадовалась, когда к ней вошли в кабинет.
– Очень хорошо, что вы пришли, мы уже отчаялись найти пару, которая отвечала бы по всем критериям, если честно, – откровенничает она, придвигая к Хосоку стул. Тот благородно передаёт его младшенькому Чангюну, а сам садится на табурет, вопросительно уставившись на исследовательницу.
– Мы долго думали, насколько исследование анонимно и безопасно. Вы сами наверняка лучше меня знаете о гомофобных настроениях в стране, – вкрадчиво начинает Хосок, глядя ей прямо в глаза. Женщина кивает.
– Да, знаю. Смею вас заверить, ни буквы из нашего исследования не сможет повлиять на вашу дальнейшую жизнь и карьерный рост. Для этого мы подпишем контракт, если вы нас устроите. Я могу пока измерить ваше давление?
Хосок безропотно задирает рукав рубашки, положив далеко не тощую руку на стол. Краем глаза он замечает немного странно сконцентрированное выражения лица Чангюна и довольно усмехается. Ему определённо ещё есть чем похвастаться.
– Конечно. А мы можем не подойти? – тихо спрашивает он, пока надувается рукав на бицепсе.
Женщина смеётся, записывая данные Хосока, и кивает несколько раз.
– О, вы ещё не знаете, сколько приходило парочек-мошенников! Такие все любвеобильные, готовы чуть ли не сексом заняться у меня на столе ради этого исследования!
Она выпускает воздух из повязки, а Хосок с Чангюном переглядываются: о том, как они должны себя вести вместе, они не подумали. Они вообще мало о чем подумали.
– Но это же... неэтично, – тихо замечает Чангюн, подавая свою руку. Хосок прикусывает губу, подавляя желание инстинктивно сжать под столом свободную ладонь Чангюна.
– Именно, – кивает она, а потом встаёт из-за стола и ведёт к напольным весам в углу кабинета. – Мы ищем настоящие гомосексуальные пары, потому что хотим сравнить контрольные данные с такими же гетеросексуальными отношениями. Узнать, есть ли разница в импульсах, и посмотреть на реакцию организма от тех или иных действий.
– Поэтому вам нужны только искренние отношения, – кивает Чангюн, становясь на весы с молчаливого разрешения Хосока. Его данные записывают, а потом измеряют рост. Ниже Хосока. Очень хорошо. – А как вы тогда их оцениваете?
– Грамотный психолог способен определить глубину взаимоотношений пары слёту. Это не объяснить словами, но между настоящими парами ты можешь почувствовать их особую химию!
Хосок недоверчиво приподнимает брови и встречается взглядом с точно таким же удивлённым Чангюном. Похоже ли это на проверку их чувств? Является ли эта женщина грамотным психологом? Так или иначе, он решает не делать резких движений и медленно переводит взгляд на неё. Если у них длительные и стабильные отношения, то они и должны оставаться такими. Бросание страстных взглядов может быть подозрительным, учитывая вышеозвученную фразу.
– Как предохраняетесь? – спрашивает она, и тут Хосок чувствует, как его щёки заливаются агрессивным румянцем. Чангюн возле него опускает голову, закусывая губу.
– Мы... презервативами, – поднимает он голову, смело глядя учёной в глаза, а потом позволяет себе нахально улыбнуться. В ответ ему лишь хмыкают и заносят данные в бумагу.
– Как часто происходит контакт? Кто какую роль исполняет?
Нет, это слишком даже для достаточно смелого мышления Хосока. Ему странно даже подумать о том, что между ними может быть хоть какой-то контакт, не говоря уже о проникновении.
– Мы меняемся, – слышит он после неловкой паузы тихий голос Чангюна. Он смотрит на учёную без особых эмоций, а потом бросает взгляд в сторону Хосока, глядя прямо ему в глаза. Не в силах отвернуться, Хосок покорно кивает. Женщина закрывает папку, а потом начинает печатать что-то на клавиатуре, уже не глядя ни на одного из парней.
– Хорошо. Я выпишу вам несколько бумаг на более подробное медицинское обследование. За всё платит лаборатория, пройти нужно как можно скорее, потому что предполагаемая дата въезда – первое февраля. Как вы уже поняли, вы и ещё несколько испытуемых будете исследовать это.
Где-то сзади Хосок слышит шорох свежеотпечатанных листов. Женщина в два шага подходит к принтеру, а потом вручает ему стопку документов. На одном из листов он видит чертёж стильного браслета и сотню непонятных пояснений к нему. Хмыкнув, он передаёт лист Чангюну, а сам пытается вникнуть в какую-то научную статью, опубликованную в авторитетном источнике.
– Если всё пройдёт гладко, то этот браслет сможет заменить многих врачей. Только представьте, персональный советчик, который способен предугадать развитие болезни, а также мгновенно диагностировать, что не в порядке с организмом! Сейчас нам необходимо провести предварительные тестирования прибора. От вас не будет требоваться ничего особенного. Установите на телефоны бета-версию приложения и в спокойном темпе будете честно выполнять различные задания. Например, заполнить всё, что кушали, чем занимались, сколько спали, сколько гуляли по берегу пляжа. В Таиланд вас отвезут, чтобы вы могли спокойно демонстрировать чувства на публику без опасения стать жертвами гомофобии. Ещё вопросы?
После описания чудо-прибора Хосок видит несколько направлений к врачам – отдельно для него и Чангюна, – а потом две копии предполагаемого контракта.
– Это?
– Если после медицинского осмотра всё будет в порядке, то мы подпишем с вами контракт, так как с правовой точки зрения мы нанимаем вас на работу, – кивает женщина, а потом рукой указывает на список в самом низу стопки. – Здесь я написала все бумаги, которые вам нужно будет отправить мне сканом как можно раньше. Ваша очень подробная анкета, идентификационная карта, страховка, банковские координаты. У нас здесь серьёзное учреждение.
Хосок снова переглядывается с Чангюном, передавая ему все бумаги, и нервно улыбается. Чангюн точно так же растерянно улыбается ему в ответ. Это же значит то, о чём они оба думают, да?
Вслух он задать вопрос не решается, но встаёт с табуретки и мягко прикасается к спине Чангюна.
– Хорошо. Постараемся всё сделать за несколько дней.
На прощание они пожимают руку учёной женщине и без слов покидают исследовательский корпус. В себя Хосок приходит только на улице, когда на лицо ему летят первые неприятные дождевые капли. Он останавливается и криво улыбается, заглядывая Чангюну прямо в глаза.
– Так мы... прошли собеседование? – наконец-то спрашивает он. Чангюн устало выдыхает, но потом тоже как-то странно улыбается, пытаясь втянуть в себя губы.
– А ты как думаешь, умник? Вон, теперь нужно записаться в больницу, а потом ещё документов кучу подготовить, нет времени валять дурака...
Всё так же недовольно бубня, он двигается вперёд, и у Хосока не остаётся никаких других вариантов, кроме как последовать за ним с широкой улыбкой.
– Ты такой милый, когда краснеешь, сладенький, – кричит он вдогонку, а потом по-хозяйски бросает руку на его плечо.
– Прекращай с этими прозвищами, хорошо? – умоляет его Чангюн, но Хосок сейчас находится в слишком хорошем расположении духа, чтобы прекратить приставать к своему ненастоящему парню. Он издаёт громкий смешок.
– Нет, отныне мы с тобой находимся в горячих длительных отношениях, пупсик. Привыкай.
Вместо ответа Чангюн затравленно вздыхает и даже не пытается выбраться из медвежьих объятий Хосока. Он просто достаёт свой телефон и протягивает Хосоку.
– Запиши свой номер на всякий случай. И если что-то случится, то я тебя наберу.
Пожав плечами, Хосок записывает цифры в телефон, подписав себя как «Моя заинька ♥», и с очередным смешком передаёт его обратно. Чангюн ещё раз вздыхает, глядя на экран, и теперь Хосоку кажется, что ему начинает нравиться его дразнить. А сколько дивных перспектив ему готовит солнечный отель? Они доходят до студенческого кампуса, и Чангюн резко останавливается.
– Спасибо, что провёл. Увидимся позже, Шин Хосок. Пока.
Он пожимает на прощание руку, и Хосок снова издаёт издевательский смешок.
– Что, даже не поцелуешь свою заиньку на прощание? И такой ты после этого бойфренд, да?
Чангюн на реплики не отвечает, быстро уходя по тропинке вглубь общежития, а Хосоку становится весело, так весело.
Медицинское обследование Хосок проходит удивительно быстро и с облегчением узнаёт, что у него со здоровьем всё в абсолютном порядке. Чангюн ему не перезванивает, но раз их пару координаторы проекта до сих пор не вычеркнули, то значит, всё нормально, ведь правда?
Не то чтобы он слишком скучал по своему будущему партнёру в этой авантюре, но он действительно был рад видеть его в том же кабинете спустя неделю, когда они подписывали контракт и получали все расчётные листы с отелем и самолётом.
– Также вам будут положены некоторые карманные деньги. Вы вправе обращаться с ними так, как посчитаете нужным. Мы не будем контролировать количество употребляемого алкоголя, потому что это – ваше личное дело, – поясняет исследовательница. – Всё должно прийти на ваши банковские счета на этой неделе. Браслет можете надеть хоть сегодня, но для чистоты эксперимента я бы советовала начать им пользоваться в момент заселения в отель.
Хосок хмурится на две аккуратные коробочки с изображением узкого тонкого браслета черного цвета. Именно из-за него ему придётся симулировать влюблённого? Раньше он об этом не думал, но с момента подписи контракта Хосок начинает подозревать, что, возможно, им не стоит настолько наглым притворством искажать научный эксперимент, который, по сути, может помочь многим людям в контроле их собственного здоровья?
– Все инструкции к использованию прописаны во вкладышах, – продолжает она. – Также в этом отеле будет жить группа исследователей, перед которыми вы будете обязаны отчитываться в проделанной работе раз в неделю. Они там исключительно ради участников исследования, так что при любой внештатной ситуации вы можете смело спрашивать помощи…
– То есть мы там будем не одни? – тихо перебивает её Чангюн. Хосок поднимает на него голову и долго всматривается в его профиль. Он красивый. Но вот есть в нём что-то такое непонятное. Не отталкивающее, а что-то загадочное. От этого Чангюн кажется только интереснее как молодой человек.
– Нет, конечно, – смеётся исследовательница. – Мы подобрали несколько разных групп участников, но все из них – корейцы, так что вдвоём вы не заскучаете, если этот термин вообще применим к влюблённой паре, находящейся в стабильных отношениях.
Хосок, который до этого неотрывно пялился на профиль Чангюна, резко дёргается, почувствовав, что его только что поймали на горячем, поспешно переводит взгляд на бумаги и нервно стучит пальцами по столу. Возможно, он слишком умный или проницательный, или и то и другое одновременно. Что бы это ни было, ещё раз заглядывать в эту бездну черных глаз Хосоку пока что не хочется. Чангюн теперь кажется опасным из-за своей загадки.
– Мы вас не подведём, – горячо заверяет её Хосок, поспешно стараясь замять этот маленький эпизод с Чангюном. – Всё будет в лучшем виде ради современной науки!
Он замечает, как Чангюн снова тихонько шлёпает себя по лбу, покачав головой, но решает не заморачиваться на такой ерунде. Ничего опасного или ужасного не произойдёт. Это всего лишь симулирование отношений на протяжении тридцати жалких дней во благо науки. Он и моргнуть не успеет, как они с Чангюном снова станут незнакомцами, продолжающими учиться в одном учебном заведении. Всё будет хорошо.
В следующий раз им удаётся встретиться только в самом аэропорту. Как бы Хосок ни пытался осматриваться по университету, выглядывая знакомую тёмную макушку, Чангюн, как назло, всё время от него где-то скрывался, хотя он мог поклясться, что несколько раз замечал ускользающий силуэт в пальто кремового цвета с его бессменным чёрным рюкзаком.
Он не знает, зачем вообще ему так нужно увидеть Чангюна до отлёта. Может, потому, что они вроде как парочка и обязаны хотя бы в университете быть рядом? Может, потому, что им стоит поверхностно обсудить, чем они будут заниматься в отпуске? Или потому, что его немного пугает огромное пространство международного аэропорта без единого знакомого лица, но с перспективой лететь в десяти тысячах метрах от земли через океан, и если самолёт рухнет, то маме даже не удастся опознать его хладное тело?
– Привет, заинька, – вдруг он слышит над правым ухом тихий низкий голос и буквально подпрыгивает от неожиданности, автоматически хватаясь за левую грудь. Сердце в последнее время что-то бушует как не в себя, так что, возможно, ему ещё самому пригодятся данные от этого чудо-браслета. – Ой, я не испугал?
Хосок качает головой, стараясь отдышаться и улыбнуться как можно приветливее.
– Привет, Чангюн. Нет, я просто... ждал регистрации, немного задумался...
А ещё я никогда не летал на самолёте и до одури боюсь свалиться с огромной высоты, поэтому стараюсь оттянуть этот ужасный момент посадки как могу.
На самом деле Хосок не знает, видит ли Чангюн эти частицы тревоги в его глазах, поэтому пытается отшутиться и довольно резко подскакивает с кресла в зале ожидания, хватая чемодан по дороге.
– Ой, смотри, там уже регистрация давно открылась, пошли-пошли скорее, – преувеличенно бодро восклицает он, подталкивая Чангюна к стойке регистрации. Тот подозрительно поднимает брови, но возразить не смеет, лишь покорно катит свой чемодан по дороге.
– Мы можем сесть рядышком, если хочешь, – наконец разрывает Чангюн неловкую паузу между ними, а потом лезет в рюкзак за паспортом. – Я специально не регистрировался онлайн.
Хосок кивает, стараясь не поднимать глаза на Чангюна. У него слишком проницательный взгляд: кажется, что ещё немного, и он сможет прочитать всё, что творится на душе у Хосока, что на данном этапе жизни очень сильно нежелательно. Он взрослый человек, не какая-то там сопливая истеричка, которая боится самолётов и высоты. Всё будет хорошо.
– Конечно. Мы же с тобой теперь влюблённые голубки, – кивает Хосок, подавая паспорт девушке за стойкой регистрации одновременно с Чангюном. Он ещё раз тревожно окидывает взглядом здание аэропорта, а потом со вздохом узнаёт, что лететь он будет у окна. Ну конечно, это как раз то, что ему нужно для полного счастья!
Чангюн тянет его за рукав в зону таможенного контроля, и это помогает Хосоку хотя бы немного взбодриться от стремительно налипающей на кожу паники, которая, словно паутина, окутывает его с ног до головы.
– Да, иду, – кивает он, тяжело сглатывая. Ну да, Хосок, поздравляю, ты на один шаг ближе к собственному аду.
– Ты чего? – приподнимает брови Чангюн, а потом открывает рот для очевидно глупого и обидного комментария, так что Хосок лишь фыркает и сам спешит к людям в форме, открыто демонстрируя им паспорт.
– Ничего, – преувеличенно бодро отвечает он. – Всё классно, отпуск вот уже начался, сил наберёмся на целый год вперёд, разве не круто?
Он и сам знает, что нет, не круто. Пилоты не смогут поднять самолёт, он закружится и обязательно развалится на несколько частей, загоревшись именно в районе его места, чтобы у Хосока больше никогда не было шанса вкусить жизнь по полной. А всё потому, что ему захотелось отдохнуть за денежки исследователей, от них же не убудет, правда?
– Осторожно, – резко произносит Чангюн и дёргает Хосока за руку в свою сторону. Ему очень хочется возмутиться, наорать на него, потому что он явно позволяет себе слишком много, как замечает небольшую уборочную машину, которая безжалостно проезжается по тому месту, где он был три секунды назад.
Поджав губы, Хосок кивает, стараясь не вкладывать ни капли признательности во взгляд. На его беду, таможню они проходят слишком быстро и без проблем, выходя в огромную открытую транзитную зону. Он закрывает глаза и медленно вдыхает воздух, пытаясь себя уговорить, что ничего общего самолёты с его страхом не имеют. Абсолютно ничего. И ему не стоит паниковать из-за таких мелочей. Хосок глубоко вздыхает, осмелившись, наконец, глянуть в лицо Чангюна: от него так и веет каким-то умиротворением и спокойствием, от чего Хосока немного отпускает. Это просто внутренние страхи. Он – мужик, он не боится ничего и никого.
– Ты какой-то странный сегодня, – хмыкает Чангюн, усаживаясь на кресло в ожидании начала посадки. Хосок нерешительно садится рядом, глядя на яркие магазинчики. Всё равно в окнах нет ничего интересного. – Даже шуточки свои не шутишь.
Хосок посылает на него затравленный взгляд, а потом фыркает, стараясь выглядеть как можно менее заинтересованно.
– Я тебе что, клоун? Просто не с той ноги встал, такое бывает.
– Мне казалось, тебе нравится со мной дразниться, – миролюбиво улыбается Чангюн, заставляя Хосока нахмуриться ещё сильнее.
– Всю жизнь об этом мечтал.
Чангюн пожимает плечами и прекращает попытки с ним заговорить. Так Хосоку дышится намного легче, хотя бы не нужно врать о том, что всё классно. Просто перед отлётом он всю ночь смотрел сериал про самые страшные авиакатастрофы. Просто так. Чтобы подавить страх.
И хоть ведущий уверял, что путешествия по воздуху на самом деле самый безопасный вид транспорта на сегодняшний день, Хосок в этом так не уверен. Почему тогда в небе разбивается так много самолётов? Подозревают ли люди, какая страшная участь их ждёт, когда...
– ... пассажиры любезно приглашаются на посадку, – заканчивает девушка возле его гейта приятным голосом, и у Хосока уже совсем не остаётся шансов сбежать. Ну, будь что будет, решает он и становится в хвост длинной очереди вместе с молчаливым Чангюном. Этот, видимо, обиделся на его огрызания.
Кивнув сам себе, Хосок мысленно обещает извиниться за свинское поведение сразу же по прилёте и резким движением вручает девушке свой билет, чтобы получить разрешение на посадку. Ноги сами по себе становятся мягкими, словно пластилин, и немного отказываются двигаться. Ему не хочется приближаться к самолёту ближе, чем на сто метров, но при этом слыть трусом ему тоже не к лицу, особенно перед Чангюном, с которым ему ещё предстоит разделить весь этот отпуск, и не факт, что эта информация не будет использована против него самого же. Поэтому он заставляет себя бодро порысить по коридору в сторону самолёта и даже решительно свалиться в кресло прямо у окна. Чангюн садится рядом как раз в тот предательский момент, когда паника снова накатывает на горло, и Хосок с силой захлопывает шторку иллюминатора.
– Так ты... летать боишься? – тихо начинает Чангюн, осторожно прикасаясь кончиками пальцев к руке Хосока. Того словно молнией бьёт от прикосновения, хотя ничего особенного вроде не произошло. Участливый взгляд Чангюна пугает, и Хосоку хочется убежать, забиться в угол и никогда не отсвечивать, но бежать некуда: он уже в самолёте и выберется отсюда в лучшем случае через шесть часов. С другой стороны, подсказывает паника, если часов будет меньше, то это совсем даже не к хорошим новостям.
– Нет, с чего ты взял? – хмурится он, доставая телефон из кармана и переводя его в авиарежим без особой радости на лице.
Безо всяких объяснений Чангюн берёт в свою руку руку Хосока и молча выдыхает. Вроде бы обычный жест, но, без видимой на то причины, Хосока начинает буквально трясти, а температура тела резко вскакивает до предела. Главное – дышать. Вдох, выдох. Повторить.
Как только бортпроводница выходит в центр и начинает неспешно объяснять правила безопасности, Хосока немного отпускает. Нет же ничего страшного, если что, то его спасут, главное – внимательно слушать, что нужно делать в случае тревоги. Самолёт тем временем выходит на взлётно-посадочную полосу и, едва приятный женский голос желает хорошего полёта, набирает скорость, и на секунду Хосока словно отрывает от кресла.
– Всё хорошо, не переживай, мы просто взлетаем, – слышит он приятный, успокаивающий голос Чангюна над ухом и понимает, что сейчас он с силой сжимает его ладонь в своей. А это больно, наверное. Но ни одного мускула не дрогнуло на лице Чангюна. Он всё так же поглаживает мертвецки бледную руку Хосока и пытается послать тёплую улыбку. В общей сложности, это всё немного расслабляет, так что Хосок с удивлением обнаруживает, что руку можно и разжать. Ничего страшного не произойдёт.
– Можно подумать, я никогда не взлетал, – фыркает Хосок, но, судя по синюшному оттенку руки Чангюна, он не думает, что фраза прозвучала слишком убедительно. – Давай лучше займёмся чем-то полезным, например включим, наконец, эти наручники гомосексуализма.
– Давай, – просто хмыкает Чангюн. В салоне тихо тренькает звук, извещающий о том, что пассажиры могут расстегнуть пояс безопасности. Один щелчок, и он достаёт из рюкзака на полке две одинаковых коробки. Хосок всё же предпочитает сидеть с застёгнутым ремнём.
На вид браслет похож на тонкую ленту, усеянную сенсорами и микрочипами, завернутую в тонкую силиконовую прозрачную оболочку. Видимо, над дизайном новейшей игрушки заказчик ещё должен хорошенько поработать, но даже так браслет смотрится вполне симпатично. Очень даже футуристично, подсказывает внутренний маленький модник-Хосок. Определённо «маст-хэв», учитывая нынешние тенденции. На руку он садится легко, Чангюн бережно помогает Хосоку его закрепить как можно туже на запястье. Потом он делает то же самое в ответ, стараясь не смотреть на несчастную ладонь. В лучшем случае, ушиб пройдёт через несколько дней. Вроде бы не слишком видно, чтобы Чангюн выказывал какое-то недовольство по этому поводу, но Хосока опять накрывает липким слоем паники, вспоминая, как плохо он себя чувствовал при взлёте. Словно в тумане он заходит в приложение, заранее установленное на оба телефона, и вопросительно смотрит на Чангюна.
– Тебе нужно ввести все свои физические данные... Вот, первое марта – дата рождения, так?
– Ты запомнил? – слабо удивляется Хосок, бросая короткий взгляд на Чангюна. Тот поворачивается, смотрит ему прямо в глаза и медленно кивает, что-то при этом говоря. Он странный, этот Чангюн. Смотрит настолько откровенно и интимно, что Хосок чувствует себя некомфортно, но всё ещё наивно надеется, что привыкнет со временем. Просто это у него взгляд такой, ничего личного.
Он всё ещё что-то спрашивает, а Хосок отвечает практически машинально, глядя на меняющиеся в телефоне данные, а потом чувствует, как напряжение, что скопилось ещё со времени его прибытия в аэропорт, наваливается на его глаза пудовыми гирями. Дышать становится очень тяжело, так что он благополучно проваливается в сон под бормотание Чангюна о каких-то настройках этой программы.
Это всё очень похоже на один большой дурной сюрреалистический сон: серое небо в Корее, громкие автомобили, формирующие постоянный шумовой фон в его голове. Потом резко: Чангюн, документы, бесконечные бумаги и венец всему – перелёт. Куда лететь? Зачем лететь? Что его ждёт при посадке? За чем он вообще гонится? Затылок Чангюна и краешек его бежевого пальто всё так же незаметно ускользает куда-то за кадр. Нужно его поймать как можно скорее, как угодно поймать, потому что он знает ответы на все вопросы Хосока. В один момент ему кажется, что лямка пальто уже зажата между пальцами, как слабая вибрация на левой руке энергично будит его вплоть до подпрыгивания на постели.
Но только обстановка совсем не хочет меняться после сна: кремово-бежевые стены, телевизор прямо на противоположной стене, стильные чёрные шкафы и... сонно протирающий глаза полуголый Им Чангюн прямо в полуметре от самого Хосока.
– Что произошло? – мычит он, зарываясь глубже в постель.
Очень хороший вопрос. Хосоку тоже не мешало бы узнать, что же произошло. Он тянется за телефоном к прикроватной тумбочке и долго пялится на экран:
6:20 Время традиционной утренней пробежки!
Ударив пальцем по уведомлению, вибрация в руке прекращается. Ага, значит, это чудо техники ещё умеет будить и вибрировать. Хосок не помнит, когда он успел настроить время традиционной пробежки – скорее всего, это сделал Чангюн в самолёте. А бегает ли он вообще по утрам? Он слабо помнит, как его нежно растолкали, когда самолёт уже бодро катил по взлётно-посадочной полосе. Потом они вроде забрали чемоданы и даже приехали в отель. В Пхукете намного жарче, чем в Корее, так что помимо шока от перелёта он ещё, кажется, получил тепловой удар.
Но делать нечего, к тому же, возможно, утренняя пробежка поможет немного разобраться в длинном вчерашнем кошмаре, так что Хосок покорно свешивает ноги с кровати, выискивая глазами свой чемодан, а потом надевает шорты и футболку для пробежки, стараясь как можно меньше шуметь: Чангюн говорил, что чутко спит. Умывшись и почистив зубы, Хосок выбегает из отеля, чувствуя себя каким-то рабом собственного браслета. Умный телефон даже назначил ему маршрут для пробежки – в основном по пляжу, чтобы он не потерялся в новом городе.
Да, сравнивая с родным домом, яркая солнечная погода январским утром кажется дикостью. Однако дикостью приятной и располагающей к физическим нагрузкам, так что, глубоко вздохнув, Хосок выбегает на предложенную дорогу, любуясь глубочайшим синим небом, чистым воздухом и улыбающимися прохожими. У него всё хорошо, две недели он проведёт в раю, вот так радостно бегая по утрам, загорая на пляжах, а вечером флиртуя в барах с девушками. Что там ещё нужно делать в этом приложении? Проводить время с Чангюном? Ну, тоже можно, наверное.
Чангюн вчера вообще проявил себя как самый настоящий терминатор. Никаких эмоций или проявлений слабости. Профессионализм в чистом виде. Хосока даже слегка укалывает приступом зависти: он бы с удовольствием точно так же скрыл свои эмоции, которые выдают его с головой. Ему не хочется казаться сопливой девчонкой рядом с ним, тем более что это совершенно неправда. Просто ему очень не понравилось летать в самолёте. И всё. Никаких слёз.
Пляж, на который его завёл умный навигатор, оказался ослепительно красивым: чистый белый песок, голубое, почти нереальное море, сливающееся на горизонте с небом, и полное отсутствие облаков над головой. Хосок действительно попал в рай. И ради этого можно даже поспать в одной кровати с Чангюном, с них не убудет.
Браслет снова вибрирует, и экран телефона вежливо рекомендует возвращаться домой на завтрак, так как его вторая половинка уже проснулась и готова к принятию пищи. Ещё раз подивившись продуманности браслета, Хосок покорно кивает и разворачивается обратно в сторону их отеля, всё так же оборачиваясь на великолепные виды острова.
Чангюн ждёт его на балконе с видом на бассейн их отеля. Не море, конечно, но тоже ничего, отмечает про себя Хосок, подходя ближе. Тот сидит в шезлонге в теньке, внимательно читая какую-то книгу на телефоне. Хосок прикасается к плечу Чангюна, от чего тот вздрагивает, громко вздыхая, а потом посылает один из самых неприязненных взглядов, которые Хосок получал в своей жизни.
– Скучал по мне, сладенький? – широко улыбается он, присаживаясь в соседний шезлонг. Он автоматически тянется руками к телефону, уже готовый его разблокировать, как слышит недовольный голос Чангюна.
– Да, так скучал, что чуть с голоду не умер, – отвечает он, отставляя от себя книжку. – У нас в заданиях стоит принимать пищу вместе, так что лучше бы тебе поспешить. И душ прими ещё, ты пахнешь.
С тем, что во время пробежки Хосок немного вспотел, он согласен, поэтому даже не смущается на упрёк, а лишь весело смеётся, бодро вскакивая с кресла.
– А там нет в заданиях принять душ вместе, сладенький? – поддразнивает он Чангюна, ожидая увидеть хоть какую-то реакцию на его лице, но кроме бесконечной усталости, которую он раньше видел только на лицах родителей гиперактивных чад, когда те устроят очередную пакость, он не может прочитать ничего. Ну и ладно, у него ещё полно времени, чтобы разбудить эмоциональный вулкан Чангюна. И он победит, это совершенно точно.
Заходя в ванную комнату и на ходу включая воду, Хосок не замечает слегка покрасневших щёк Чангюна и его «есть», сказанное вслед очень тихо. Почти шёпотом.
– Смотри на этих, – показывает вилкой Хосок на странную парочку, которые чуть ли не ругаются из-за какой-то очевидной мелочи. Один из парней в порыве эмоций вскидывает руку так, что становится видным его браслет: точно такой же, как у Хосока и Чангюна. – Мне кажется, они из нашей конторы.
– Как думаешь, симулируют? – спрашивает Чангюн после небольшой паузы. Потом он медленно отрезает кусочек омлета, отправляя его в рот, и смотрит прямо в глаза Хосоку. – Как мы.
Хосок вздрагивает от последних слов, словно их могут подслушивать, и медленно открывает и закрывает глаза.
– У нас с тобой большая и чистая любовь, о чём ты, – с достоинством говорит он, глядя на парочку. Нет, ругаются они вполне себе живо и по-настоящему, симулянты бы скорее отыгрывали бурные чувства с публичной демонстрацией любви тут и там. – Я бы поставил на то, что между ними всё серьёзно.
Говорит, словно припечатывает. А потом, для верности, ещё заедает слова кусочком гренок. Чангюн снова поворачивает к ним голову, долго рассматривая их сцену, пока Хосок украдкой рассматривает его профиль: он определённо, определённо очень красивый. Слишком красивый, таких нужно запретить, наверное.
– Нет, ломают комедию. Второй выглядит слишком спокойным, значит, просто выполняют задание на публику. Я видел ссору в списке рекомендуемых действий в браслете.
– В смысле? – вздёргивает бровь Хосок, смело поднимая взгляд прямо в лицо Чангюну.
– Ну, ты, видимо, ещё не углублялся. У нас есть некоторые задания, которые необходимо выполнить. А есть рекомендованные задания. В них нет острой необходимости, но можно отметить в выполненных, если получится. Вот там и числится конфликт по любому поводу.
Хосок хмурится, переваривая новую информацию, а потом тянется к телефону, внимательно проверяя приложение, будто слов Чангюна ему недостаточно.
– Прикольно, – хмыкает он, заполняя данные пробежки. – Ещё мы обязательно должны ночью флиртовать в баре, сходить вместе на пляж... А в туалет нам вместе не надо сходить? На один горшок. Романтично же как, просто ужас.
– Не ворчи, там есть кое-что похуже, – сообщает Чангюн, внимательно глядя на парочку, которая уже помирилась и теперь кормит друг дружку десертом с ложечки. Нахмурившись ещё сильнее, Хосок пролистывает список дел и тупо моргает в самом конце, уставившись на всего одну строчку.
– Секс?
– И предполагается, что можно будет отслеживать всю нашу сексуальную активность в некоторых графиках, – грустно добавляет Чангюн. Хосок не знает даже, что и сказать. Секс с Чангюном. С красивым и загадочным Чангюном. С потрясающим молчаливым и соблазнительным Чангюном... Внезапно ему становится нечем дышать, и он чудом заставляет себя открыть рот, дабы вдохнуть хоть немного свежего воздуха.
– Ну... – сипло говорит он, приподнимая брови. – Нам же необязательно спать сразу же в первый день отдыха? У нас может быть акклиматизация там, все дела. Нам вот нужно выпить сперва, пофлиртовать, расслабиться...
– То есть сама идея однополого секса тебя не смущает? – перебивает Чангюн, аккуратно отставляя от себя тарелки и столовые приборы. Хосок пожимает плечами, доедая последние кусочки омлета.
– Я – пансексуал, я люблю всех, сладенький, – фыркает он, смело заглядывая ему в глаза. Чангюн дёргает бровями и отводит взгляд, что вызывает в душе Хосока чуть ли не праздник. Наконец-то он победил. – А ты? Наверное, мне нужно было спросить о твоей ориентации в самую первую очередь, но, блин, всё...
– Би, – перебивает его Чангюн, внимательно рассматривая тарелку с собственным десертом. Конфликтующая парочка кричать перестала и вместо этого уже начала активно мириться прямо в ресторане их гостиницы. Парни удручённо вздыхают, глядя в одну сторону. – И я не совсем понимаю разницу между нами.
А он интересный. Хосок мягко улыбается, а потом тянется к стакану сока, отхлёбывая немного из трубочки.
– Знаешь ли ты, Им Чангюн, в чём разница между полом и гендером?
– Одно слово сказано на нашем языке, а второе – на английском? – хмурится он, глядя на Хосока исподлобья.
– Нет. Пол может быть мужской или женский. А вот с гендером всё не так просто, друг мой, – он кивает официантке, позволяя забрать их посуду, а потом встаёт из-за стола. – Разные постоянные гендерные идентичности как раз этому подтверждение. Бисексуальные люди любят мужской и женский пол. Такие, как я, любят всех, чувствуешь? Как цис- так и трансгендерных людей.
Чангюн встаёт вместе с ним и понимающе кивает. Они оба направляются к выходу, проходя к бассейну их гостиницы. Там уже резвится большая часть постояльцев, а особо активные устроили соревнования вроде «кто сделает больше всего брызг при прыжке в бассейн». Покачав головой, Чангюн отходит назад, и Хосок следует за ним.
– Ты что, встречался с трансгендерным человеком? – словно уточняет он. Хосок согласно кивает, показывая на выход из отеля.
– Прогуляемся? Всё равно делать нечего, в храм меня особо не тянет, а больше на сегодня ничего и не запланировано.
– Хорошо, – соглашается Чангюн, щурясь на яркое зимнее солнце острова. Погода стоит абсолютно безветренная, а земля успевает здорово прогреться за утренние часы, так что Хосок мгновенно чувствует, что начинает потеть. – Что будем делать сегодня?
– Как насчёт прогулки в горы, потом осмотреться, пофотографироваться и пойти в центр искать традиционный ресторанчик? А вечером пойти выполнять задания от учёных в ближайшем баре.
Чангюн с идеей соглашается, так что они не спеша поднимаются по туристическим тропинкам, а Хосок думает, что кроме беспросветного рабства из поездки можно вычленить ещё много увлекательного. Интересно, а они подают рамен в ресторане?
– Знаешь, лучше бы мы взяли просто лапшу в той забегаловке, – стонет Хосок, лёжа в постели на животе, потому что так хотя бы не сильно крутит живот. Чангюн ограничивается кивком, закрывая дверь ванной комнаты, а потом ложится рядом в ту же позу.
– Доктор же сказал, что это просто акклиматизация. Новая погода, новая еда...
Хосок уже не в состоянии сдерживать очередной позыв и медленно сползает на пол.
– Офигенно у нас проходит стадия «выполнение заданий в барчике», – бурчит он, закрываясь в ванной. Чангюн что-то лениво отвечает, но его не слышно из-за шума работающей воды. Волшебная таблетка адсорбента делает его существование немного лучше, но всё равно острое сожаление всё так же лупит по голове и сжимает горло, посылая спазмы ниже по всему телу.
Он возвращается назад, едва почувствовав себя на миллиметр лучше.
– Больше никогда, никогда мы не станем есть в непроверенных ресторанах, понял меня? – спрашивает он убитым тоном, плюхаясь возле Чангюна.
– Только международно известный фастфуд, только хардкор, – кивает Чангюн, переворачиваясь на спину. Он берёт свой телефон, водя пальцами по экрану. – Однако мы за сегодня были весьма активны. Романтическая прогулка, романтический обед.
– Ага, и романтический вечер вдвоём в комнате, – добавляет Хосок безжизненным тоном.
– Хочешь, я зажгу свечку для романтичности, у нас там лежат в прикроватной тумбочке? – усмехается Чангюн, и Хосок заинтересованно приподнимается, заглядывая в содержимое своей тумбочки, а потом едва слышно вскрикивает: внутри лежат не только свечи для романтического времяпровождения, а ещё несколько интересных предметов. Он достаёт одну из красных свечей и прикладывает к носу.
– Ароматизированные. Чтобы люди страдали от пищевого отравления в расслабленной обстановке, – хмыкает он, выискивая по карманам зажигалку. Затем он зажигает свечу и выключает свет в номере.
– Романтично-то как, – усмехается Чангюн, всё ещё копаясь в телефоне.
Хосок хмыкает в ответ, положив голову на подушку так, чтобы украдкой рассматривать Чангюна во все глаза. В тусклом свете черты его лица немного обостряются, делая его почему-то ещё красивее, чем он кажется на солнце.
Однако долго им любоваться не получается, потому что недовольный желудок снова даёт знать о себе. Вернувшись в комнату обратно, он обнаруживает, что Чангюн уже тихонько спит, отвернувшись от источника света. Пожалуй, на этой ноте следует закончить первый вечер в тайском раю и ему.
Он благодарен матери, что она всё же считает, что тяжкий труд всей его жизни Хосок должен делать в офисе, поэтому и оплачивает его обучение на очень престижной специальности. И сейчас бы ему задуматься о месте потеплее – для стажировки, а потом и дальнейшей службы, но его глаз привлекает эта жалкая чёрно-белая бумажка, повешенная на доску объявлений в библиотеке. В ней нет ничего особенного: объявление не выделяется среди сотни других с предложениями квартир, репетиторств, распродаж бытовой техники от выпускников.
Но оно притягивает его внимание, совершенно точно. Почему? Да потому, что ему становится завидно, что вот есть такая возможность бесплатно поехать на курорт в Таиланде, две недели развлекаться, не думая ни о том, где бы раздобыть денег на съём жалкой комнатушки на окраине города, ни о том, чего бы поесть на ужин, чтобы не свалиться в банкротство. А ещё, судя по всему, ему за это заплатят! Казалось бы, идеальная работа мечты, да вот есть одно но, которое портит всю малину и сладость от возможных программных бонусов.
– Эх, жалко, что я не встречаюсь с парнем от шести месяцев и дольше, – слышит он в полуметре от себя приятным щекочущим баритоном. Обернувшись, Хосок замечает незнакомого парня, внимательно изучающего это же самое приглянувшееся ему объявление.
– Жалко, что набор на конкурс заканчивается сегодня, а не через полгода, – хмыкает Хосок, аккуратно откалывая бумагу от доски – а вот чтобы никто больше не прочитал и не откликнулся.
– А так ты бы попробовался? – уточняет у него незнакомец, приподняв при этом одну бровь. Хосок пожимает плечами и складывает объявление в карман.
– А что мне терять? У меня нет денег, нет стабильной квартиры, нет работы. Нужно ещё найти, чем оплатить последний курс. Ради этого можно и завести себе парня. Так хоть какие-то ни...
Хосок ловит на себе выразительный взгляд незнакомого парня и тут его точно так же осеняет идеей.
– Сколько у нас есть времени?
– Обычно рабочий день у исследователей заканчивается в пять, вряд ли эти будут сидеть дольше, – хмыкают в ответ, всё так же неотрывно глядя в глаза Хосоку. – Около четырёх часов. Вполне хватит, чтобы создать достойную легенду и даже убедительно сыграть влюблённых.
Идея очень заманчивая. Приятно провести время в отеле, нежась на пляже под ласковым январским солнышком, вместо лихорадочных поисков денег на квартиру и учёбу. Прямо слишком заманчивая.
– Я люблю обниматься, когда сплю, а ещё обожаю рамён, качалку и бомбочки для ванн, – протягивает он руку незнакомцу, – Шин Хосок.
– Я очень чутко сплю, ненавижу храп и таскать тяжести, – пожимает руку собеседник, а потом, наконец, представляется, – Им Чангюн.
– С вами приятно иметь дело, Им Чангюн, – улыбается Хосок, рукой указывая на свободный диванчик в холле библиотеки. – Не хотите ли обсудить все детали наших полугодичных отношений?
– С удовольствием, – подхватывает Чангюн, важно кивая, и следует за Хосоком к дивану, осторожно усаживаясь на одну из половинок.
– Я так понял, мы будем вместе жить две недели в комфортабельном отеле, оплаченном институтом, – говорит Хосок, снова разворачивая объявление. Он водит пальцем по чёрным строчкам, стараясь найти моменты, которые необходимо обсудить. – И откуда у них столько денег на такие исследования?
– Так совместное исследование с американцами же, – хмыкает Чангюн, заглядывая в листок. – Их государство очень толерантно к секс-меньшинствам, вот и исследуют их вдоль и поперёк. Только почему нас?
– Как по мне, геи – они и в Корее геи, – пожимает плечами Хосок, а потом поворачивается к Чангюну, глядя прямо в его лицо. – Итак, начнём. Как мы с тобой познакомились?
– Ты выглядишь как человек, который любит тусоваться, – немного подумав, отвечает Чангюн. – Допустим, у тебя была вечеринка по случаю... Например, дня рождения. Вот когда он у тебя?
– Первого марта, – подсказывает Хосок, кивая. Идея плоская, но хорошая. – Я бы не сказал, что тусовки – это вся моя жизнь. Но на прошлый день рождения пьянка действительно была, продолжай.
– Вот, – кивает Чангюн, а потом вслух считает, загибая пальцы. – Это прошло уже девять месяцев, получается...
– Десять, – поправляет его Хосок, но Чангюн только отмахивается.
– Ладно, десять. Девять месяцев мы вместе, шесть – вдвоём снимаем квартиру. Пока что всё сходится. Так вот... У тебя была вечеринка, и один из твоих друзей пригласил туда меня.
Хосок кивает, пытаясь представить, кто из его друзей мог притащить его на праздник.
– Ю Кихён. Ты на задрота смахиваешь, а он таких любит.
Лицо Чангюна светлеет, он удивлённо улыбается.
– Ю Кихён? Это который на втором курсе менеджмента? Он мой сосед по комнате.
– Я знал, – довольно усмехается Хосок, немного задирая нос. – Хорошо. Кихён тебя притащил, ты сидел в углу, пил, пил, а потом я подумал, что ты какой-то слишком грустный.
Чангюн кивает. Его щёки еле заметно заливаются краской, отчего Хосок мгновенно приходит к выводу, что так оно и было бы, встреться они на вечеринке.
– А потом между нами проскочат искра, буря, безумие? – спрашивает Чангюн под утвердительный кивок. – Ладно, с этим разобрались. Что ещё мне нужно о тебе знать?
– Мне двадцать три года. Год я пропустил, потому что зарабатывал деньги на учёбу. У меня есть мать и старший брат. Я не люблю рано просыпаться. Мне нужно много кофе с утра, днём и немножко после обеда. В качалку я хожу по вторникам, четвергам и субботам. Снимаю малюсенькую комнатушку у бабули на окраине. Ну, ты тоже, вестимо.
– Я тоже, – кивает Чангюн. – Мне двадцать. Окончил первый курс, подал на стипендию на новый учебный год, может, даже повезёт её получить. Живу в общежитии с Кихёном. Ну и с тобой, понятное дело. Сплю чутко, по качалкам не шатаюсь.
– А чем ты тогда занимаешься на досуге?
– Книги читаю, – моргает Чангюн. – А что, нельзя?
Хосок хмыкает, а потом поднимает руки в защитном жесте, демонстрируя ладони.
– Можно, почему нет? Мне же интересно, чем занимается мой сладенький, пока меня нет дома.
– Давай обойдёмся без слащавых прозвищ? – слабо кривится Чангюн, что достаточно смешит Хосока. Значит, такой весь из себя мужик, который не способен на миленькие поступки. А это может быть интересно.
– Хорошо, мой сладенький, – соглашается Хосок, с улыбкой наблюдая, как удручённо Чангюн закатывает глаза. Оказывается, его очень весело дразнить, так что поездка может стать в разы, в разы привлекательнее. Он бросает взгляд на часы, а потом поднимается со стула, сладко при этом потянувшись.
– Если что, отвечай так, как бы ты сам ответил, сладенький, – говорит он сморщившемуся Чангюну и забрасывает рюкзак на плечи. – Мы вроде как ничего не теряем, так что лучше настраиваться только на забавное приключение, не больше.
Чангюн согласно кивает, застёгивая на себе пальто кремового цвета. Потом он забрасывает рюкзак на одно плечо и без лишних слов идёт в сторону исследовательских корпусов. Хосоку весело: реакции Чангюна на его шуточки можно будет фотографировать или даже записывать на видео. А ещё перед ним открывается просто бездна новых возможностей самореализации. Ох, бедный, бедный мальчик, что согласился притворяться его бойфрендом, даже толком ничего о нём не зная...
На их счастье, нужная им женщина сидела на своём месте и даже очень обрадовалась, когда к ней вошли в кабинет.
– Очень хорошо, что вы пришли, мы уже отчаялись найти пару, которая отвечала бы по всем критериям, если честно, – откровенничает она, придвигая к Хосоку стул. Тот благородно передаёт его младшенькому Чангюну, а сам садится на табурет, вопросительно уставившись на исследовательницу.
– Мы долго думали, насколько исследование анонимно и безопасно. Вы сами наверняка лучше меня знаете о гомофобных настроениях в стране, – вкрадчиво начинает Хосок, глядя ей прямо в глаза. Женщина кивает.
– Да, знаю. Смею вас заверить, ни буквы из нашего исследования не сможет повлиять на вашу дальнейшую жизнь и карьерный рост. Для этого мы подпишем контракт, если вы нас устроите. Я могу пока измерить ваше давление?
Хосок безропотно задирает рукав рубашки, положив далеко не тощую руку на стол. Краем глаза он замечает немного странно сконцентрированное выражения лица Чангюна и довольно усмехается. Ему определённо ещё есть чем похвастаться.
– Конечно. А мы можем не подойти? – тихо спрашивает он, пока надувается рукав на бицепсе.
Женщина смеётся, записывая данные Хосока, и кивает несколько раз.
– О, вы ещё не знаете, сколько приходило парочек-мошенников! Такие все любвеобильные, готовы чуть ли не сексом заняться у меня на столе ради этого исследования!
Она выпускает воздух из повязки, а Хосок с Чангюном переглядываются: о том, как они должны себя вести вместе, они не подумали. Они вообще мало о чем подумали.
– Но это же... неэтично, – тихо замечает Чангюн, подавая свою руку. Хосок прикусывает губу, подавляя желание инстинктивно сжать под столом свободную ладонь Чангюна.
– Именно, – кивает она, а потом встаёт из-за стола и ведёт к напольным весам в углу кабинета. – Мы ищем настоящие гомосексуальные пары, потому что хотим сравнить контрольные данные с такими же гетеросексуальными отношениями. Узнать, есть ли разница в импульсах, и посмотреть на реакцию организма от тех или иных действий.
– Поэтому вам нужны только искренние отношения, – кивает Чангюн, становясь на весы с молчаливого разрешения Хосока. Его данные записывают, а потом измеряют рост. Ниже Хосока. Очень хорошо. – А как вы тогда их оцениваете?
– Грамотный психолог способен определить глубину взаимоотношений пары слёту. Это не объяснить словами, но между настоящими парами ты можешь почувствовать их особую химию!
Хосок недоверчиво приподнимает брови и встречается взглядом с точно таким же удивлённым Чангюном. Похоже ли это на проверку их чувств? Является ли эта женщина грамотным психологом? Так или иначе, он решает не делать резких движений и медленно переводит взгляд на неё. Если у них длительные и стабильные отношения, то они и должны оставаться такими. Бросание страстных взглядов может быть подозрительным, учитывая вышеозвученную фразу.
– Как предохраняетесь? – спрашивает она, и тут Хосок чувствует, как его щёки заливаются агрессивным румянцем. Чангюн возле него опускает голову, закусывая губу.
– Мы... презервативами, – поднимает он голову, смело глядя учёной в глаза, а потом позволяет себе нахально улыбнуться. В ответ ему лишь хмыкают и заносят данные в бумагу.
– Как часто происходит контакт? Кто какую роль исполняет?
Нет, это слишком даже для достаточно смелого мышления Хосока. Ему странно даже подумать о том, что между ними может быть хоть какой-то контакт, не говоря уже о проникновении.
– Мы меняемся, – слышит он после неловкой паузы тихий голос Чангюна. Он смотрит на учёную без особых эмоций, а потом бросает взгляд в сторону Хосока, глядя прямо ему в глаза. Не в силах отвернуться, Хосок покорно кивает. Женщина закрывает папку, а потом начинает печатать что-то на клавиатуре, уже не глядя ни на одного из парней.
– Хорошо. Я выпишу вам несколько бумаг на более подробное медицинское обследование. За всё платит лаборатория, пройти нужно как можно скорее, потому что предполагаемая дата въезда – первое февраля. Как вы уже поняли, вы и ещё несколько испытуемых будете исследовать это.
Где-то сзади Хосок слышит шорох свежеотпечатанных листов. Женщина в два шага подходит к принтеру, а потом вручает ему стопку документов. На одном из листов он видит чертёж стильного браслета и сотню непонятных пояснений к нему. Хмыкнув, он передаёт лист Чангюну, а сам пытается вникнуть в какую-то научную статью, опубликованную в авторитетном источнике.
– Если всё пройдёт гладко, то этот браслет сможет заменить многих врачей. Только представьте, персональный советчик, который способен предугадать развитие болезни, а также мгновенно диагностировать, что не в порядке с организмом! Сейчас нам необходимо провести предварительные тестирования прибора. От вас не будет требоваться ничего особенного. Установите на телефоны бета-версию приложения и в спокойном темпе будете честно выполнять различные задания. Например, заполнить всё, что кушали, чем занимались, сколько спали, сколько гуляли по берегу пляжа. В Таиланд вас отвезут, чтобы вы могли спокойно демонстрировать чувства на публику без опасения стать жертвами гомофобии. Ещё вопросы?
После описания чудо-прибора Хосок видит несколько направлений к врачам – отдельно для него и Чангюна, – а потом две копии предполагаемого контракта.
– Это?
– Если после медицинского осмотра всё будет в порядке, то мы подпишем с вами контракт, так как с правовой точки зрения мы нанимаем вас на работу, – кивает женщина, а потом рукой указывает на список в самом низу стопки. – Здесь я написала все бумаги, которые вам нужно будет отправить мне сканом как можно раньше. Ваша очень подробная анкета, идентификационная карта, страховка, банковские координаты. У нас здесь серьёзное учреждение.
Хосок снова переглядывается с Чангюном, передавая ему все бумаги, и нервно улыбается. Чангюн точно так же растерянно улыбается ему в ответ. Это же значит то, о чём они оба думают, да?
Вслух он задать вопрос не решается, но встаёт с табуретки и мягко прикасается к спине Чангюна.
– Хорошо. Постараемся всё сделать за несколько дней.
На прощание они пожимают руку учёной женщине и без слов покидают исследовательский корпус. В себя Хосок приходит только на улице, когда на лицо ему летят первые неприятные дождевые капли. Он останавливается и криво улыбается, заглядывая Чангюну прямо в глаза.
– Так мы... прошли собеседование? – наконец-то спрашивает он. Чангюн устало выдыхает, но потом тоже как-то странно улыбается, пытаясь втянуть в себя губы.
– А ты как думаешь, умник? Вон, теперь нужно записаться в больницу, а потом ещё документов кучу подготовить, нет времени валять дурака...
Всё так же недовольно бубня, он двигается вперёд, и у Хосока не остаётся никаких других вариантов, кроме как последовать за ним с широкой улыбкой.
– Ты такой милый, когда краснеешь, сладенький, – кричит он вдогонку, а потом по-хозяйски бросает руку на его плечо.
– Прекращай с этими прозвищами, хорошо? – умоляет его Чангюн, но Хосок сейчас находится в слишком хорошем расположении духа, чтобы прекратить приставать к своему ненастоящему парню. Он издаёт громкий смешок.
– Нет, отныне мы с тобой находимся в горячих длительных отношениях, пупсик. Привыкай.
Вместо ответа Чангюн затравленно вздыхает и даже не пытается выбраться из медвежьих объятий Хосока. Он просто достаёт свой телефон и протягивает Хосоку.
– Запиши свой номер на всякий случай. И если что-то случится, то я тебя наберу.
Пожав плечами, Хосок записывает цифры в телефон, подписав себя как «Моя заинька ♥», и с очередным смешком передаёт его обратно. Чангюн ещё раз вздыхает, глядя на экран, и теперь Хосоку кажется, что ему начинает нравиться его дразнить. А сколько дивных перспектив ему готовит солнечный отель? Они доходят до студенческого кампуса, и Чангюн резко останавливается.
– Спасибо, что провёл. Увидимся позже, Шин Хосок. Пока.
Он пожимает на прощание руку, и Хосок снова издаёт издевательский смешок.
– Что, даже не поцелуешь свою заиньку на прощание? И такой ты после этого бойфренд, да?
Чангюн на реплики не отвечает, быстро уходя по тропинке вглубь общежития, а Хосоку становится весело, так весело.
Медицинское обследование Хосок проходит удивительно быстро и с облегчением узнаёт, что у него со здоровьем всё в абсолютном порядке. Чангюн ему не перезванивает, но раз их пару координаторы проекта до сих пор не вычеркнули, то значит, всё нормально, ведь правда?
Не то чтобы он слишком скучал по своему будущему партнёру в этой авантюре, но он действительно был рад видеть его в том же кабинете спустя неделю, когда они подписывали контракт и получали все расчётные листы с отелем и самолётом.
– Также вам будут положены некоторые карманные деньги. Вы вправе обращаться с ними так, как посчитаете нужным. Мы не будем контролировать количество употребляемого алкоголя, потому что это – ваше личное дело, – поясняет исследовательница. – Всё должно прийти на ваши банковские счета на этой неделе. Браслет можете надеть хоть сегодня, но для чистоты эксперимента я бы советовала начать им пользоваться в момент заселения в отель.
Хосок хмурится на две аккуратные коробочки с изображением узкого тонкого браслета черного цвета. Именно из-за него ему придётся симулировать влюблённого? Раньше он об этом не думал, но с момента подписи контракта Хосок начинает подозревать, что, возможно, им не стоит настолько наглым притворством искажать научный эксперимент, который, по сути, может помочь многим людям в контроле их собственного здоровья?
– Все инструкции к использованию прописаны во вкладышах, – продолжает она. – Также в этом отеле будет жить группа исследователей, перед которыми вы будете обязаны отчитываться в проделанной работе раз в неделю. Они там исключительно ради участников исследования, так что при любой внештатной ситуации вы можете смело спрашивать помощи…
– То есть мы там будем не одни? – тихо перебивает её Чангюн. Хосок поднимает на него голову и долго всматривается в его профиль. Он красивый. Но вот есть в нём что-то такое непонятное. Не отталкивающее, а что-то загадочное. От этого Чангюн кажется только интереснее как молодой человек.
– Нет, конечно, – смеётся исследовательница. – Мы подобрали несколько разных групп участников, но все из них – корейцы, так что вдвоём вы не заскучаете, если этот термин вообще применим к влюблённой паре, находящейся в стабильных отношениях.
Хосок, который до этого неотрывно пялился на профиль Чангюна, резко дёргается, почувствовав, что его только что поймали на горячем, поспешно переводит взгляд на бумаги и нервно стучит пальцами по столу. Возможно, он слишком умный или проницательный, или и то и другое одновременно. Что бы это ни было, ещё раз заглядывать в эту бездну черных глаз Хосоку пока что не хочется. Чангюн теперь кажется опасным из-за своей загадки.
– Мы вас не подведём, – горячо заверяет её Хосок, поспешно стараясь замять этот маленький эпизод с Чангюном. – Всё будет в лучшем виде ради современной науки!
Он замечает, как Чангюн снова тихонько шлёпает себя по лбу, покачав головой, но решает не заморачиваться на такой ерунде. Ничего опасного или ужасного не произойдёт. Это всего лишь симулирование отношений на протяжении тридцати жалких дней во благо науки. Он и моргнуть не успеет, как они с Чангюном снова станут незнакомцами, продолжающими учиться в одном учебном заведении. Всё будет хорошо.
В следующий раз им удаётся встретиться только в самом аэропорту. Как бы Хосок ни пытался осматриваться по университету, выглядывая знакомую тёмную макушку, Чангюн, как назло, всё время от него где-то скрывался, хотя он мог поклясться, что несколько раз замечал ускользающий силуэт в пальто кремового цвета с его бессменным чёрным рюкзаком.
Он не знает, зачем вообще ему так нужно увидеть Чангюна до отлёта. Может, потому, что они вроде как парочка и обязаны хотя бы в университете быть рядом? Может, потому, что им стоит поверхностно обсудить, чем они будут заниматься в отпуске? Или потому, что его немного пугает огромное пространство международного аэропорта без единого знакомого лица, но с перспективой лететь в десяти тысячах метрах от земли через океан, и если самолёт рухнет, то маме даже не удастся опознать его хладное тело?
– Привет, заинька, – вдруг он слышит над правым ухом тихий низкий голос и буквально подпрыгивает от неожиданности, автоматически хватаясь за левую грудь. Сердце в последнее время что-то бушует как не в себя, так что, возможно, ему ещё самому пригодятся данные от этого чудо-браслета. – Ой, я не испугал?
Хосок качает головой, стараясь отдышаться и улыбнуться как можно приветливее.
– Привет, Чангюн. Нет, я просто... ждал регистрации, немного задумался...
А ещё я никогда не летал на самолёте и до одури боюсь свалиться с огромной высоты, поэтому стараюсь оттянуть этот ужасный момент посадки как могу.
На самом деле Хосок не знает, видит ли Чангюн эти частицы тревоги в его глазах, поэтому пытается отшутиться и довольно резко подскакивает с кресла в зале ожидания, хватая чемодан по дороге.
– Ой, смотри, там уже регистрация давно открылась, пошли-пошли скорее, – преувеличенно бодро восклицает он, подталкивая Чангюна к стойке регистрации. Тот подозрительно поднимает брови, но возразить не смеет, лишь покорно катит свой чемодан по дороге.
– Мы можем сесть рядышком, если хочешь, – наконец разрывает Чангюн неловкую паузу между ними, а потом лезет в рюкзак за паспортом. – Я специально не регистрировался онлайн.
Хосок кивает, стараясь не поднимать глаза на Чангюна. У него слишком проницательный взгляд: кажется, что ещё немного, и он сможет прочитать всё, что творится на душе у Хосока, что на данном этапе жизни очень сильно нежелательно. Он взрослый человек, не какая-то там сопливая истеричка, которая боится самолётов и высоты. Всё будет хорошо.
– Конечно. Мы же с тобой теперь влюблённые голубки, – кивает Хосок, подавая паспорт девушке за стойкой регистрации одновременно с Чангюном. Он ещё раз тревожно окидывает взглядом здание аэропорта, а потом со вздохом узнаёт, что лететь он будет у окна. Ну конечно, это как раз то, что ему нужно для полного счастья!
Чангюн тянет его за рукав в зону таможенного контроля, и это помогает Хосоку хотя бы немного взбодриться от стремительно налипающей на кожу паники, которая, словно паутина, окутывает его с ног до головы.
– Да, иду, – кивает он, тяжело сглатывая. Ну да, Хосок, поздравляю, ты на один шаг ближе к собственному аду.
– Ты чего? – приподнимает брови Чангюн, а потом открывает рот для очевидно глупого и обидного комментария, так что Хосок лишь фыркает и сам спешит к людям в форме, открыто демонстрируя им паспорт.
– Ничего, – преувеличенно бодро отвечает он. – Всё классно, отпуск вот уже начался, сил наберёмся на целый год вперёд, разве не круто?
Он и сам знает, что нет, не круто. Пилоты не смогут поднять самолёт, он закружится и обязательно развалится на несколько частей, загоревшись именно в районе его места, чтобы у Хосока больше никогда не было шанса вкусить жизнь по полной. А всё потому, что ему захотелось отдохнуть за денежки исследователей, от них же не убудет, правда?
– Осторожно, – резко произносит Чангюн и дёргает Хосока за руку в свою сторону. Ему очень хочется возмутиться, наорать на него, потому что он явно позволяет себе слишком много, как замечает небольшую уборочную машину, которая безжалостно проезжается по тому месту, где он был три секунды назад.
Поджав губы, Хосок кивает, стараясь не вкладывать ни капли признательности во взгляд. На его беду, таможню они проходят слишком быстро и без проблем, выходя в огромную открытую транзитную зону. Он закрывает глаза и медленно вдыхает воздух, пытаясь себя уговорить, что ничего общего самолёты с его страхом не имеют. Абсолютно ничего. И ему не стоит паниковать из-за таких мелочей. Хосок глубоко вздыхает, осмелившись, наконец, глянуть в лицо Чангюна: от него так и веет каким-то умиротворением и спокойствием, от чего Хосока немного отпускает. Это просто внутренние страхи. Он – мужик, он не боится ничего и никого.
– Ты какой-то странный сегодня, – хмыкает Чангюн, усаживаясь на кресло в ожидании начала посадки. Хосок нерешительно садится рядом, глядя на яркие магазинчики. Всё равно в окнах нет ничего интересного. – Даже шуточки свои не шутишь.
Хосок посылает на него затравленный взгляд, а потом фыркает, стараясь выглядеть как можно менее заинтересованно.
– Я тебе что, клоун? Просто не с той ноги встал, такое бывает.
– Мне казалось, тебе нравится со мной дразниться, – миролюбиво улыбается Чангюн, заставляя Хосока нахмуриться ещё сильнее.
– Всю жизнь об этом мечтал.
Чангюн пожимает плечами и прекращает попытки с ним заговорить. Так Хосоку дышится намного легче, хотя бы не нужно врать о том, что всё классно. Просто перед отлётом он всю ночь смотрел сериал про самые страшные авиакатастрофы. Просто так. Чтобы подавить страх.
И хоть ведущий уверял, что путешествия по воздуху на самом деле самый безопасный вид транспорта на сегодняшний день, Хосок в этом так не уверен. Почему тогда в небе разбивается так много самолётов? Подозревают ли люди, какая страшная участь их ждёт, когда...
– ... пассажиры любезно приглашаются на посадку, – заканчивает девушка возле его гейта приятным голосом, и у Хосока уже совсем не остаётся шансов сбежать. Ну, будь что будет, решает он и становится в хвост длинной очереди вместе с молчаливым Чангюном. Этот, видимо, обиделся на его огрызания.
Кивнув сам себе, Хосок мысленно обещает извиниться за свинское поведение сразу же по прилёте и резким движением вручает девушке свой билет, чтобы получить разрешение на посадку. Ноги сами по себе становятся мягкими, словно пластилин, и немного отказываются двигаться. Ему не хочется приближаться к самолёту ближе, чем на сто метров, но при этом слыть трусом ему тоже не к лицу, особенно перед Чангюном, с которым ему ещё предстоит разделить весь этот отпуск, и не факт, что эта информация не будет использована против него самого же. Поэтому он заставляет себя бодро порысить по коридору в сторону самолёта и даже решительно свалиться в кресло прямо у окна. Чангюн садится рядом как раз в тот предательский момент, когда паника снова накатывает на горло, и Хосок с силой захлопывает шторку иллюминатора.
– Так ты... летать боишься? – тихо начинает Чангюн, осторожно прикасаясь кончиками пальцев к руке Хосока. Того словно молнией бьёт от прикосновения, хотя ничего особенного вроде не произошло. Участливый взгляд Чангюна пугает, и Хосоку хочется убежать, забиться в угол и никогда не отсвечивать, но бежать некуда: он уже в самолёте и выберется отсюда в лучшем случае через шесть часов. С другой стороны, подсказывает паника, если часов будет меньше, то это совсем даже не к хорошим новостям.
– Нет, с чего ты взял? – хмурится он, доставая телефон из кармана и переводя его в авиарежим без особой радости на лице.
Безо всяких объяснений Чангюн берёт в свою руку руку Хосока и молча выдыхает. Вроде бы обычный жест, но, без видимой на то причины, Хосока начинает буквально трясти, а температура тела резко вскакивает до предела. Главное – дышать. Вдох, выдох. Повторить.
Как только бортпроводница выходит в центр и начинает неспешно объяснять правила безопасности, Хосока немного отпускает. Нет же ничего страшного, если что, то его спасут, главное – внимательно слушать, что нужно делать в случае тревоги. Самолёт тем временем выходит на взлётно-посадочную полосу и, едва приятный женский голос желает хорошего полёта, набирает скорость, и на секунду Хосока словно отрывает от кресла.
– Всё хорошо, не переживай, мы просто взлетаем, – слышит он приятный, успокаивающий голос Чангюна над ухом и понимает, что сейчас он с силой сжимает его ладонь в своей. А это больно, наверное. Но ни одного мускула не дрогнуло на лице Чангюна. Он всё так же поглаживает мертвецки бледную руку Хосока и пытается послать тёплую улыбку. В общей сложности, это всё немного расслабляет, так что Хосок с удивлением обнаруживает, что руку можно и разжать. Ничего страшного не произойдёт.
– Можно подумать, я никогда не взлетал, – фыркает Хосок, но, судя по синюшному оттенку руки Чангюна, он не думает, что фраза прозвучала слишком убедительно. – Давай лучше займёмся чем-то полезным, например включим, наконец, эти наручники гомосексуализма.
– Давай, – просто хмыкает Чангюн. В салоне тихо тренькает звук, извещающий о том, что пассажиры могут расстегнуть пояс безопасности. Один щелчок, и он достаёт из рюкзака на полке две одинаковых коробки. Хосок всё же предпочитает сидеть с застёгнутым ремнём.
На вид браслет похож на тонкую ленту, усеянную сенсорами и микрочипами, завернутую в тонкую силиконовую прозрачную оболочку. Видимо, над дизайном новейшей игрушки заказчик ещё должен хорошенько поработать, но даже так браслет смотрится вполне симпатично. Очень даже футуристично, подсказывает внутренний маленький модник-Хосок. Определённо «маст-хэв», учитывая нынешние тенденции. На руку он садится легко, Чангюн бережно помогает Хосоку его закрепить как можно туже на запястье. Потом он делает то же самое в ответ, стараясь не смотреть на несчастную ладонь. В лучшем случае, ушиб пройдёт через несколько дней. Вроде бы не слишком видно, чтобы Чангюн выказывал какое-то недовольство по этому поводу, но Хосока опять накрывает липким слоем паники, вспоминая, как плохо он себя чувствовал при взлёте. Словно в тумане он заходит в приложение, заранее установленное на оба телефона, и вопросительно смотрит на Чангюна.
– Тебе нужно ввести все свои физические данные... Вот, первое марта – дата рождения, так?
– Ты запомнил? – слабо удивляется Хосок, бросая короткий взгляд на Чангюна. Тот поворачивается, смотрит ему прямо в глаза и медленно кивает, что-то при этом говоря. Он странный, этот Чангюн. Смотрит настолько откровенно и интимно, что Хосок чувствует себя некомфортно, но всё ещё наивно надеется, что привыкнет со временем. Просто это у него взгляд такой, ничего личного.
Он всё ещё что-то спрашивает, а Хосок отвечает практически машинально, глядя на меняющиеся в телефоне данные, а потом чувствует, как напряжение, что скопилось ещё со времени его прибытия в аэропорт, наваливается на его глаза пудовыми гирями. Дышать становится очень тяжело, так что он благополучно проваливается в сон под бормотание Чангюна о каких-то настройках этой программы.
Это всё очень похоже на один большой дурной сюрреалистический сон: серое небо в Корее, громкие автомобили, формирующие постоянный шумовой фон в его голове. Потом резко: Чангюн, документы, бесконечные бумаги и венец всему – перелёт. Куда лететь? Зачем лететь? Что его ждёт при посадке? За чем он вообще гонится? Затылок Чангюна и краешек его бежевого пальто всё так же незаметно ускользает куда-то за кадр. Нужно его поймать как можно скорее, как угодно поймать, потому что он знает ответы на все вопросы Хосока. В один момент ему кажется, что лямка пальто уже зажата между пальцами, как слабая вибрация на левой руке энергично будит его вплоть до подпрыгивания на постели.
Но только обстановка совсем не хочет меняться после сна: кремово-бежевые стены, телевизор прямо на противоположной стене, стильные чёрные шкафы и... сонно протирающий глаза полуголый Им Чангюн прямо в полуметре от самого Хосока.
– Что произошло? – мычит он, зарываясь глубже в постель.
Очень хороший вопрос. Хосоку тоже не мешало бы узнать, что же произошло. Он тянется за телефоном к прикроватной тумбочке и долго пялится на экран:
6:20 Время традиционной утренней пробежки!
Ударив пальцем по уведомлению, вибрация в руке прекращается. Ага, значит, это чудо техники ещё умеет будить и вибрировать. Хосок не помнит, когда он успел настроить время традиционной пробежки – скорее всего, это сделал Чангюн в самолёте. А бегает ли он вообще по утрам? Он слабо помнит, как его нежно растолкали, когда самолёт уже бодро катил по взлётно-посадочной полосе. Потом они вроде забрали чемоданы и даже приехали в отель. В Пхукете намного жарче, чем в Корее, так что помимо шока от перелёта он ещё, кажется, получил тепловой удар.
Но делать нечего, к тому же, возможно, утренняя пробежка поможет немного разобраться в длинном вчерашнем кошмаре, так что Хосок покорно свешивает ноги с кровати, выискивая глазами свой чемодан, а потом надевает шорты и футболку для пробежки, стараясь как можно меньше шуметь: Чангюн говорил, что чутко спит. Умывшись и почистив зубы, Хосок выбегает из отеля, чувствуя себя каким-то рабом собственного браслета. Умный телефон даже назначил ему маршрут для пробежки – в основном по пляжу, чтобы он не потерялся в новом городе.
Да, сравнивая с родным домом, яркая солнечная погода январским утром кажется дикостью. Однако дикостью приятной и располагающей к физическим нагрузкам, так что, глубоко вздохнув, Хосок выбегает на предложенную дорогу, любуясь глубочайшим синим небом, чистым воздухом и улыбающимися прохожими. У него всё хорошо, две недели он проведёт в раю, вот так радостно бегая по утрам, загорая на пляжах, а вечером флиртуя в барах с девушками. Что там ещё нужно делать в этом приложении? Проводить время с Чангюном? Ну, тоже можно, наверное.
Чангюн вчера вообще проявил себя как самый настоящий терминатор. Никаких эмоций или проявлений слабости. Профессионализм в чистом виде. Хосока даже слегка укалывает приступом зависти: он бы с удовольствием точно так же скрыл свои эмоции, которые выдают его с головой. Ему не хочется казаться сопливой девчонкой рядом с ним, тем более что это совершенно неправда. Просто ему очень не понравилось летать в самолёте. И всё. Никаких слёз.
Пляж, на который его завёл умный навигатор, оказался ослепительно красивым: чистый белый песок, голубое, почти нереальное море, сливающееся на горизонте с небом, и полное отсутствие облаков над головой. Хосок действительно попал в рай. И ради этого можно даже поспать в одной кровати с Чангюном, с них не убудет.
Браслет снова вибрирует, и экран телефона вежливо рекомендует возвращаться домой на завтрак, так как его вторая половинка уже проснулась и готова к принятию пищи. Ещё раз подивившись продуманности браслета, Хосок покорно кивает и разворачивается обратно в сторону их отеля, всё так же оборачиваясь на великолепные виды острова.
Чангюн ждёт его на балконе с видом на бассейн их отеля. Не море, конечно, но тоже ничего, отмечает про себя Хосок, подходя ближе. Тот сидит в шезлонге в теньке, внимательно читая какую-то книгу на телефоне. Хосок прикасается к плечу Чангюна, от чего тот вздрагивает, громко вздыхая, а потом посылает один из самых неприязненных взглядов, которые Хосок получал в своей жизни.
– Скучал по мне, сладенький? – широко улыбается он, присаживаясь в соседний шезлонг. Он автоматически тянется руками к телефону, уже готовый его разблокировать, как слышит недовольный голос Чангюна.
– Да, так скучал, что чуть с голоду не умер, – отвечает он, отставляя от себя книжку. – У нас в заданиях стоит принимать пищу вместе, так что лучше бы тебе поспешить. И душ прими ещё, ты пахнешь.
С тем, что во время пробежки Хосок немного вспотел, он согласен, поэтому даже не смущается на упрёк, а лишь весело смеётся, бодро вскакивая с кресла.
– А там нет в заданиях принять душ вместе, сладенький? – поддразнивает он Чангюна, ожидая увидеть хоть какую-то реакцию на его лице, но кроме бесконечной усталости, которую он раньше видел только на лицах родителей гиперактивных чад, когда те устроят очередную пакость, он не может прочитать ничего. Ну и ладно, у него ещё полно времени, чтобы разбудить эмоциональный вулкан Чангюна. И он победит, это совершенно точно.
Заходя в ванную комнату и на ходу включая воду, Хосок не замечает слегка покрасневших щёк Чангюна и его «есть», сказанное вслед очень тихо. Почти шёпотом.
– Смотри на этих, – показывает вилкой Хосок на странную парочку, которые чуть ли не ругаются из-за какой-то очевидной мелочи. Один из парней в порыве эмоций вскидывает руку так, что становится видным его браслет: точно такой же, как у Хосока и Чангюна. – Мне кажется, они из нашей конторы.
– Как думаешь, симулируют? – спрашивает Чангюн после небольшой паузы. Потом он медленно отрезает кусочек омлета, отправляя его в рот, и смотрит прямо в глаза Хосоку. – Как мы.
Хосок вздрагивает от последних слов, словно их могут подслушивать, и медленно открывает и закрывает глаза.
– У нас с тобой большая и чистая любовь, о чём ты, – с достоинством говорит он, глядя на парочку. Нет, ругаются они вполне себе живо и по-настоящему, симулянты бы скорее отыгрывали бурные чувства с публичной демонстрацией любви тут и там. – Я бы поставил на то, что между ними всё серьёзно.
Говорит, словно припечатывает. А потом, для верности, ещё заедает слова кусочком гренок. Чангюн снова поворачивает к ним голову, долго рассматривая их сцену, пока Хосок украдкой рассматривает его профиль: он определённо, определённо очень красивый. Слишком красивый, таких нужно запретить, наверное.
– Нет, ломают комедию. Второй выглядит слишком спокойным, значит, просто выполняют задание на публику. Я видел ссору в списке рекомендуемых действий в браслете.
– В смысле? – вздёргивает бровь Хосок, смело поднимая взгляд прямо в лицо Чангюну.
– Ну, ты, видимо, ещё не углублялся. У нас есть некоторые задания, которые необходимо выполнить. А есть рекомендованные задания. В них нет острой необходимости, но можно отметить в выполненных, если получится. Вот там и числится конфликт по любому поводу.
Хосок хмурится, переваривая новую информацию, а потом тянется к телефону, внимательно проверяя приложение, будто слов Чангюна ему недостаточно.
– Прикольно, – хмыкает он, заполняя данные пробежки. – Ещё мы обязательно должны ночью флиртовать в баре, сходить вместе на пляж... А в туалет нам вместе не надо сходить? На один горшок. Романтично же как, просто ужас.
– Не ворчи, там есть кое-что похуже, – сообщает Чангюн, внимательно глядя на парочку, которая уже помирилась и теперь кормит друг дружку десертом с ложечки. Нахмурившись ещё сильнее, Хосок пролистывает список дел и тупо моргает в самом конце, уставившись на всего одну строчку.
– Секс?
– И предполагается, что можно будет отслеживать всю нашу сексуальную активность в некоторых графиках, – грустно добавляет Чангюн. Хосок не знает даже, что и сказать. Секс с Чангюном. С красивым и загадочным Чангюном. С потрясающим молчаливым и соблазнительным Чангюном... Внезапно ему становится нечем дышать, и он чудом заставляет себя открыть рот, дабы вдохнуть хоть немного свежего воздуха.
– Ну... – сипло говорит он, приподнимая брови. – Нам же необязательно спать сразу же в первый день отдыха? У нас может быть акклиматизация там, все дела. Нам вот нужно выпить сперва, пофлиртовать, расслабиться...
– То есть сама идея однополого секса тебя не смущает? – перебивает Чангюн, аккуратно отставляя от себя тарелки и столовые приборы. Хосок пожимает плечами, доедая последние кусочки омлета.
– Я – пансексуал, я люблю всех, сладенький, – фыркает он, смело заглядывая ему в глаза. Чангюн дёргает бровями и отводит взгляд, что вызывает в душе Хосока чуть ли не праздник. Наконец-то он победил. – А ты? Наверное, мне нужно было спросить о твоей ориентации в самую первую очередь, но, блин, всё...
– Би, – перебивает его Чангюн, внимательно рассматривая тарелку с собственным десертом. Конфликтующая парочка кричать перестала и вместо этого уже начала активно мириться прямо в ресторане их гостиницы. Парни удручённо вздыхают, глядя в одну сторону. – И я не совсем понимаю разницу между нами.
А он интересный. Хосок мягко улыбается, а потом тянется к стакану сока, отхлёбывая немного из трубочки.
– Знаешь ли ты, Им Чангюн, в чём разница между полом и гендером?
– Одно слово сказано на нашем языке, а второе – на английском? – хмурится он, глядя на Хосока исподлобья.
– Нет. Пол может быть мужской или женский. А вот с гендером всё не так просто, друг мой, – он кивает официантке, позволяя забрать их посуду, а потом встаёт из-за стола. – Разные постоянные гендерные идентичности как раз этому подтверждение. Бисексуальные люди любят мужской и женский пол. Такие, как я, любят всех, чувствуешь? Как цис- так и трансгендерных людей.
Чангюн встаёт вместе с ним и понимающе кивает. Они оба направляются к выходу, проходя к бассейну их гостиницы. Там уже резвится большая часть постояльцев, а особо активные устроили соревнования вроде «кто сделает больше всего брызг при прыжке в бассейн». Покачав головой, Чангюн отходит назад, и Хосок следует за ним.
– Ты что, встречался с трансгендерным человеком? – словно уточняет он. Хосок согласно кивает, показывая на выход из отеля.
– Прогуляемся? Всё равно делать нечего, в храм меня особо не тянет, а больше на сегодня ничего и не запланировано.
– Хорошо, – соглашается Чангюн, щурясь на яркое зимнее солнце острова. Погода стоит абсолютно безветренная, а земля успевает здорово прогреться за утренние часы, так что Хосок мгновенно чувствует, что начинает потеть. – Что будем делать сегодня?
– Как насчёт прогулки в горы, потом осмотреться, пофотографироваться и пойти в центр искать традиционный ресторанчик? А вечером пойти выполнять задания от учёных в ближайшем баре.
Чангюн с идеей соглашается, так что они не спеша поднимаются по туристическим тропинкам, а Хосок думает, что кроме беспросветного рабства из поездки можно вычленить ещё много увлекательного. Интересно, а они подают рамен в ресторане?
– Знаешь, лучше бы мы взяли просто лапшу в той забегаловке, – стонет Хосок, лёжа в постели на животе, потому что так хотя бы не сильно крутит живот. Чангюн ограничивается кивком, закрывая дверь ванной комнаты, а потом ложится рядом в ту же позу.
– Доктор же сказал, что это просто акклиматизация. Новая погода, новая еда...
Хосок уже не в состоянии сдерживать очередной позыв и медленно сползает на пол.
– Офигенно у нас проходит стадия «выполнение заданий в барчике», – бурчит он, закрываясь в ванной. Чангюн что-то лениво отвечает, но его не слышно из-за шума работающей воды. Волшебная таблетка адсорбента делает его существование немного лучше, но всё равно острое сожаление всё так же лупит по голове и сжимает горло, посылая спазмы ниже по всему телу.
Он возвращается назад, едва почувствовав себя на миллиметр лучше.
– Больше никогда, никогда мы не станем есть в непроверенных ресторанах, понял меня? – спрашивает он убитым тоном, плюхаясь возле Чангюна.
– Только международно известный фастфуд, только хардкор, – кивает Чангюн, переворачиваясь на спину. Он берёт свой телефон, водя пальцами по экрану. – Однако мы за сегодня были весьма активны. Романтическая прогулка, романтический обед.
– Ага, и романтический вечер вдвоём в комнате, – добавляет Хосок безжизненным тоном.
– Хочешь, я зажгу свечку для романтичности, у нас там лежат в прикроватной тумбочке? – усмехается Чангюн, и Хосок заинтересованно приподнимается, заглядывая в содержимое своей тумбочки, а потом едва слышно вскрикивает: внутри лежат не только свечи для романтического времяпровождения, а ещё несколько интересных предметов. Он достаёт одну из красных свечей и прикладывает к носу.
– Ароматизированные. Чтобы люди страдали от пищевого отравления в расслабленной обстановке, – хмыкает он, выискивая по карманам зажигалку. Затем он зажигает свечу и выключает свет в номере.
– Романтично-то как, – усмехается Чангюн, всё ещё копаясь в телефоне.
Хосок хмыкает в ответ, положив голову на подушку так, чтобы украдкой рассматривать Чангюна во все глаза. В тусклом свете черты его лица немного обостряются, делая его почему-то ещё красивее, чем он кажется на солнце.
Однако долго им любоваться не получается, потому что недовольный желудок снова даёт знать о себе. Вернувшись в комнату обратно, он обнаруживает, что Чангюн уже тихонько спит, отвернувшись от источника света. Пожалуй, на этой ноте следует закончить первый вечер в тайском раю и ему.
@темы: АУ, повседневность, юмор, макси, фанфик, Ли Минхёк, NC-17, Им Чангюн (Айэм), Хёнвон/Минхёк, Хосок/Чангюн, Чангюн/Хосок, Че Хёнвон, Шин Хосок (Вонхо), флафф, романс
-
-
24.09.2017 в 00:59-
-
24.09.2017 в 00:59-
-
24.09.2017 в 00:59-
-
24.09.2017 в 01:00-
-
24.09.2017 в 01:01-
-
24.09.2017 в 01:01-
-
24.09.2017 в 01:02-
-
24.09.2017 в 01:03-
-
24.09.2017 в 01:03-
-
24.09.2017 в 01:03-
-
24.09.2017 в 01:04-
-
24.09.2017 в 01:05-
-
24.09.2017 в 01:05-
-
24.09.2017 в 01:07-
-
24.09.2017 в 01:08-
-
24.09.2017 в 01:09-
-
24.09.2017 в 01:09-
-
24.09.2017 в 01:10-
-
24.09.2017 в 01:10-
-
24.09.2017 в 01:12-
-
24.09.2017 в 01:13-
-
24.09.2017 в 01:14-
-
24.09.2017 в 01:15-
-
24.09.2017 в 01:15-
-
24.09.2017 в 01:17-
-
24.09.2017 в 01:18